Рассвет - [15]

– Любопытно, – снова кивнул Олег.

Музыка за окнами снова оборвалась. Усиленный динамиками профессионально-развеселый голос протрубил:

– Дорогие жители нашего славного города Кривочки! И-и-и снова хочу поздравить всех нас с Днем города, пожелать нам с вами здоровья и процветания!..

– У-у-у-а-а-ы-ы!.. – завыла толпа.

– Сейчас нас ждет выступление детско-юношеского танцевального коллектива «Веснушки»! Ребята исполнят зажигательную композицию «Веселый паровозик»!

– Э-э-у-у!..

– Потанцуем, хорошие мои!.. – жизнерадостно предложил разбитной ведущий. – Но прежде чем пуститься вместе с вами в пляс, позвольте мне еще раз напомнить… О невероятном! Умопомрачительном! Сумасшедшем!.. Сюрпризе, который ждет нас в конце этого незабываемого вечера! Да! Да!.. Для вас споет великий!.. Неповторимый и единственный!.. Легенда отечественной рок-музыки! Александр Гуревич и его «Война Миров»!

Людской рев, вой, свист и визг, свившись в тугой ком, взметнулись вверх и ударили по окнам офиса с такой силой, что Двуха даже отшатнулся, словно боясь, что стекла не выдержат и взорвутся снопом осколков.

– А сразу после «Войны Миров»!.. – Голос ведущего едва было слышно за шумом толпы. – Традиционный салют!..

– До сих пор не верится, – сказал Двуха, возвращаясь к столу. – Сам Гуревич у нас в Кривочках! Наверно, не он все-таки… Наверно, двойник его. Лицензию купил и шпарит по провинции. Будет тебе реальный Гуревич в нашу деревню заезжать! Чтобы просто на Дне города сбацать!..

– Почему бы и нет? – пожал плечами Трегрей. – Музыканту, миновавшему пик популярности более тридцати лет назад, разве гоже привередничать?

– Так-то оно, конечно, так. Тем более что Гуревич сейчас уже не столько заслуженный рокер всея Руси, сколько икона оппозиции. Активный борцун с нынешней властью. И выступает он чаще не просто так – песенки попеть, а в рамках какой-нибудь очередной оппозиционной акции. Но все равно же – легенда! Где он, и где наши Кривочки… Неужели не понимаешь?

Двуха вдруг уставился на Олега.

– Ну-ка? – попросил он. – Можешь вспомнить хотя бы строчку из какой-нибудь песни «Войны Миров»?

– Я совершенно не знаком с творчеством этих музыкантов.

– Ни единой строчечки?

– Увы.

– Вот! – с дурашливой торжественностью выстрелил пальцем в потолок Двуха. – Сразу видно человека не отсюда. Хоть иностранца, хоть… иномирца. Палитесь, господин иномирец. Сильнее, чем из-за этих ваших словечек, от которых почему-то все никак не избавитесь… Я-то весь этот рок как-то не очень… не воспринимаю, короче говоря. Мне другая музыка нравится, попроще, подушевнее: чтоб про жизнь, про людей, про любовь, про тюрьму… Но все равно – пару-тройку песен «Войны Миров» по памяти напеть смогу. И всякий, кто в России с детства жил, кто по-русски говорит, сможет. Куда деваться, если с детства из каждого утюга долдонит?..

Отворилась дверь, и в комнату боком протиснулся громадный Мансур, немедленно заполнив собой едва ли не половину всего пространства. Руководитель частного охранного предприятия «Витязь» был хмур и озабочен:

– Не спится вам, э?

– Энергетические потоки ловим! – откликнулся Двуха. – Энергетическую оптиму выслеживаем. Не до сна нам!

– Все сделано, – устало потирая мощную шею, отрапортовал Мансур. – Центр города на квадраты разбили, каждый квадрат пятерка ребят контролирует. Ребята тренированные, каждый не менее года Столп постигает, у каждого первая ступень, новичков не брал. А то шайтан его разберет, что творится, мамой клянусь!.. – съехал он с делового тона на доверительный. – Понаехали из Саратова толпы волосатых, бухают, песни орут, все Гуревича своего требуют. Площадь бутылочным стеклом и окурками посыпана, как сочинский пляж. К местным цепляются, а местные – к ним. Восемь раз уже драки разводили.

– А менты? – поинтересовался Двуха.

– А что менты? Своих не трогают. А кое-кого из пришлых, кто не слишком опасно выглядит, шмонают и штрафуют прямо на месте. Натурой штрафы берут. Участковый с помощником уже так наштрафовались, что сами друг другу в волосья вцепились, старые обиды вспомнили – они ж двоюродные братья. Я их в опорном пункте запер.

– За торговыми точками наблюдение ведется? – спросил Олег.

– Само собой. В каждом магазине наш человек стоит, смотрит, чтобы спиртное не отпускалось – ровно с двадцати двух ноль-ноль стоит, как полагается. Ко дворам дяди Пети, Егорыча, Симонихи и Анзорика… ну, там, где самогоном торгуют, тоже люди приставлены. Сейчас половина второго, да? Так вот дядю Петю с десяти до часу уже трижды штурмом брали, Анзорика – два раза.

– Ну наро-од!.. – со смехом протянул Двуха.

– В общем, справляемся, – подытожил Мансур. – Пока ничего серьезного. Только замначальника местного ГИБДД на машине пьяный в ограду нашего ателье въехал. Как нас увидел, бежать пытался. Задержали. Нетрудно было, он на четвереньках бежал…

– Там камеры видеонаблюдения стоят, – припомнил Двуха. – Не отвертится теперь… – Он вдруг насторожился и шагнул к окну. – Еще подъехал кто-то. На трех машинах.

Через минуту со словами:

– Вы не поверите, кого я вам привез! – в комнату влетел ликующий Сомик.

Следом за Женей ловко втиснулся спиной вперед мужичок, непрестанно и сочно щелкающий громоздким фотоаппаратом, а за мужичком с достоинством вплыл, озаряемый частыми вспышками, собственной персоной легендарный рок-музыкант Александр Гуревич, коего без труда можно было опознать по седой, кольцами закрученной бородке, по знаменитой кучерявой шевелюре, напоминавшей воронье гнездо, и невесть как держащейся на пегом этом гнезде не менее знаменитой шляпе с акульими зубами на тулье. Зубы, как всенародно известно, легенда, слывшая еще и признанным авторитетом в сфере подводной охоты, добывала самостоятельно.