Рассвет - [96]

Неожиданно с удивлением замечаю идущего рядом с обозом Черу.

— Вот так, значит решил?

— Ну, Эрику Яновичу, пока вас не будет, кто-нибудь из «своих» рядом не помешает.

— Да. — киваю я, — Спасибо, Лёха!

— Да ну, — смущается парень, — Вам спасибо, Егор Владимирович! За все… ну вы сами понимаете, — резко покраснев, он смущается еще больше.

— Когда ты мне уже «выкать»-то перестанешь, дружище? Ладно это как-нибудь после обсудим. Береги себя и «деда», мужчина. Мы недолго. Прощаться не будем.

Он кивает и торопясь спрятать мокрый блеск в глазах, торопливо уходит.

Вот так вот…

Долгий сменил топор в руках на увесистую кувалду. Устрашающую топорюгу-алебарду своего производства приспособив за спиной. Видать так ему сподручнее. Возможно этот молот и проигрывал в скорости, но зато уж если зацепит — всё! Без вариантов! Даже тычок в область груди — этой, по моим ощущениям, почти пудовой дурой и всё!

Прощайте ребра. Навсегда! Каша! Это для посторонних глаз — Яныч обманчиво неспешен. Но мог внезапно без замаха провести своей гирей на палке, резкий прямой в область грудной клетки. Вот здоров старый! Таскать этакую гантелю и молодой спортсмен вспотел бы. А ему не особенно напряжно, если визуально. Отыгрывает роль могучего вождя и былинного витязя? Для поднятия настроения доверившегося ему народа? Может быть и так. Ему оставаться — ему и поступать как посчитает правильным.

Рукопожатие на дорожку.

Моя не самая малая ладонь — теряется в твердой и могучей необьятной волосатой ручище. Привычно ощущаю большие и твердые шершавые закостеневшие мозоли — словно куски пемзы.

Ничего не говорим. Оба слишком хорошо знаем друг-друга. Только:

— Ну бывай, старый. Держись тут. Как только…

— Всё знаю, Егор. Береги там наших… и сам поаккуратнее. Присмотри за моей старухой. Поклон ей. Всё — я пошел.

Яныч уходит не оборачиваясь…

Долго беззвучно матерюсь вслед исчезающему каравану беженцев.

Не заснуть сегодня. Вот мы и не спим. Пьем ночь напролет. Аккуратно — не напиваясь. Прерываюсь только на вывод очередной четверки эвакуируемых.

Дальше ничего интересного и выдающегося. Рутина. Зимний со своими перебрался к нам в периметр. С теми, кто в списках разумеется. Остальные разбились на группы «по-интересам». Немалая часть ушла в «автономное плавание». Но не меньшая, временно подалась и под крыло Долгого, здраво рассудив, что дождаться нашего возвращения и снова стать членом большого коллектива — гораздо перспективнее в плане потенциала выживаемости. Среди Валериных преторианцев ведь не только забыченная «пехота» с напрочь отбитыми боксом и синькой мозгами числилась, но и «прошаренных» хватало — очень неглупых и к тому же весьма бывалых — жизнь с разных ракурсов повидавших и потому «здравых», парней и мужчин.

… Каждые три часа, как только очки энергии достигают шестидесяти, несмотря на время суток — я встаю и как на работу веду следующую группу в портал. Почему шестидесяти, если достаточно сорока? Двадцать неприкосновенны! На самый крайний случай. Для экстренной эвакуации нас с Зимним и Шептуном. Мало ли…

На той стороне перемещаемых встречают и сопровождают к поселению нугари. Каждый «переселенец» волочит что-нибудь полезное: толкает перед собой магазинную тележку с взволнованно бьющимися в ней курами или мешком сахара, с сопением тащит пару-тройку палаток, рыболовные сети, коробку гвоздей, связку топоров или резиновые лодки в руках; тушенку, крупу, картошку для посадки или муку для лепешек в рюкзаках. Столько, сколько ему максимально по силам пронести эти несколько шагов. Даже дети ковыляют с заплечными мешками…

Остальные сливают всю свою энергию в накопитель. Но боюсь, и даже уверен, что до неизбежного нападения — мы не успеем расширить его до возможности проведения одновременно пятнадцати человек. Даже если бы я вместо эвакуации людей сливал все туда же. Счет идет на часы. Шкурой чувствую.

Тридцать две головы в сутки. Эта цифра ничтожно мала и неумолима. Время сливается в один нервный вопрос: когда? Опасность и беда вовсю «дышат в затылок». Я ощущаю это холодное дыхание почти физически.

Эх, мне бы авансом тысчонку — другую пунктов репутации получить!

Солидная куча свободных очков характеристик так и болтается неприкаянно. Какая тут эволюция со спячкой. Не до неё!

Из всех этих дней почему-то в памяти откладывается разговор с Котовой, когда обьявил чтобы собиралась — через три часа ее очередь эвакуироваться. Из-за своей крайней нелепости и абсурдной несвоевременности возможно? И еще я очень раздражен из- за того, что ушибленный дубиной в ночном бою локоть, не переставая ноет и время от времени дергает резкой болью. Словно больной зуб. Я вообще сейчас постоянно раздражен и зол на весь мир. Все выбешивает и вызывает ярость. Периодически срываюсь на кого-нибудь попавшегося на глаза. Хочется напиться в хлам. Или обдолбиться Валериной гидропоникой до полной одури и потери связи с реальностью. Но нельзя. Не время.

… - Егор, а может это не просто так?

— Что? — я не понимаю о чем она.

— Ну, — бывшая любовь нерешительно мнется. Что ей не свойственно обычно. Уж за пять лет я её лучше чем себя изучил. Котова та еще хищница. Россомаха с мягкими глазами лани — Всё! И то что мы вот так встретились снова. И то что нас захватили, а тут сразу ты рядом оказался. Меня спас…