Рассвет - [31]

Напоследок, не удержавшись слегка троллю «дедушку».

— Много работы-то?

— Мне хватает. По ноздри! Это ж тебе не с саблей наголо по полям на жеребце скакать, — показательно ворчит Яныч.

— Ну да, ну да, — я покладисто соглашаюсь, — И все же судьбу не нагребешь, старый.

— Ты о чем, — делает вид, что не догоняет бывший главный инженер.

— Все ты понял, дед! Ладно, нам пора. Поля заждались — жеребцы застоялись. И сабли истомились. И-эх! «Наши се-еостры сабли наши во-оостры!»

Старый мастер в спину почему-то обзывает меня клоуном. Негромко…

Через распахнувшиеся без скрипа при нашем появлении ворота, солидно вьезжаем на территорию союзников. Взаимно обмениваемся приветственными кивками с караулом. Бурной радости при виде нас не наблюдается, но и откровенной, да пожалуй, что и скрытой враждебности не чувствуется тоже.

Миновав несколько коттеджей разной архитектурной направленности и степени понтовитости, вьезжаем во двор поместья местного барона — Валерона Зимнего. В шезлонгах в щедрой тени огромадного двухэтажного домины, более гармонично смотревшегося бы наверное, где-нибудь в шотландских вересковых пустошах — укрываются от сгущающейся весенней жары Мастиф и бывший водитель и телаш Зимнего, Сережик. Приветствуем этих достойных джентльменов, вооруженных до зубов и упакованных в броняшки даже дома. Понимаю. Одновременно с художником отдаем проворно подскочившему морщинистому мужичку с красным запойным лицом — поводья Порша и Майбаха. Да, вот такие погоняла у наших с Валей мустангов. Это не мы с ним одновременно настолько извращенцы — это от прежнего владельца, юмориста видать, наследие.

В прохладном холле нас привычно встречает престарелый и надменный: не то мажордом, не то дворецкий. Похоже все его обязанности ограничиваются приветственным наклоном благообразной седой шевелюры и легким наработанным жестом, приглашающим гостей проследовать в покои господина барона. Ну и присмотром за горничными и поварами.

Всё резвится Валериан!

В просторной светлой комнате бодряще и жизнеутверждающе пахнет лимоном и коньяком. С порога вижу, что Валера взволнован. Но не так чтобы очень. Ну с его биографией это нисколько не странно. Этому волчаре и не такое переживать доводилось! Да и выкриков: «Акела промахнулся» — со двора не слыхать пока еще вроде.

— Здорово! Всё барствуешь? Ты еще ливреи для своей челяди не додумался завести? С гербом владельца на спине и груди? Дарю идею! — падаю в роскошное и удобное кресло благородного светло — сливочного колера. Или это именуется «топленым молоком?» Да нам — крестьянам все едино, если откровенно.

— Привет и вам. Да какая челядь? Теперь это — всего лишь моя бытовая техника! Пылесос там, микроволновка, плита, кофеварка, газонокосилка и прочее. Испортил нас прогресс — подсадил на комфорт! Жрать хотите?

Киваем.

— Ща все наладим, я заранее распорядился.

— Что тут у тебя? Давай сначала об этом.

— Давай. Решать надо. Пока пена через край не полезла. Хорошо, что ты без своей валькирии. Я её опасаюсь немного, если откровенно. А теперь в особенности. Страшная женщина! Пожалуй, даже выматериться в её присутствии больше не решусь. А то как засадит катану прямо в сердце пламенное! И как ты с ней уживаешься? Не боишься? Да шучу, Егор, конечно. Повезло тебе с девчонкой. Правильная барышня. Наша! Шептун, ты же там был? Расскажи. А то этот хмырь гонит невнятное про ваш беспредел. Вот и пришлось Мастифа при всех к вам послать… Типа вызвать на разбор. Чтобы шибко не бурлили. Сами понимаете.

— Думаешь могут забурлить?

Зимний побарабанил пальцами по массивной столешнице. Встал прошел к бару и наполнил бокалы жидкостью теплого янтарного цвета. Жестом пригласил нас присоединяться.

Хороший выдержанный ароматный коньяк горячими струйками протёк по пищеводу, почти сразу же нагнетая приятное нутряное тепло.

— Вери велл. Итс файн. — натрахавшимся котярой, зажмуривается Валентин.

— Ну как тебе сказать: могут или не могут? — даже не поморщившись, прожевывая лимонную дольку вместе со шкуркой, отвечает Зимний. — Мои архаровцы конечно немного взволновались. Не все, само-собой. Так — отдельные несознательные элементы. Исподтишка подогреваемые… хм, скажем так — моими скрытыми оппонентами. Из нововлившихся в основном. Давай Валентина послушаем, а потом и обсудим ситуацию.

Я еще раз — уже совсем без интереса, выслушиваю очередное изложение версии о вчераших событиях.

— Нда! — подытоживает рассказ Шептуна Валера, — «Фактов не существует — есть только интерпретации», как мудро заметил Ницше. У меня вопросов нет. Да и не было. А вот электорат надо бы подуспокоить. Особенно одного наиболее активного пассионария — выражаясь по гумилевски, — Валера меланхолически задумчиво склоняет голову к широченному плечу.

— Ёоо! Ты меня сегодня пугаешь! Голова не болит? Не ударялся? Температура в норме? Никто не кусал?

— А, не обращай внимания — это все моя Полина. Её влияние. Ну вот и хочется иногда рисануться эрудицией. Чтобы зря не пропадала. А перед кем тут? Перед Сережиком, что ли? А вы парни продвинутые, с интеллектом. Особенно один, — Валерон усмехается, — чего посоветуешь, Егор?