Рассудочность и авантюризм - [39]

— Гарри! Я серьёзно.

— Ладно, ладно. Трусы я трансфигурировал в воздух. Свои, кстати, тоже. Фините, — махнул он палочкой, и двое трусов выпали прямо из ниоткуда на каменный пол. — А вот с факелом работала ты. Может быть этот держатель — рычаг, приводящий в действие древний механизм. И воспользоваться им способна только женщина в момент, когда её проникновенно любят?

Посмеявшись над шуткой, ребята отправились в башню Гриффиндора.

— Профессор, сэр! — радостно приветствовал Гарри встретившегося у самой лестницы Снейпа. — Староста Грейнджер конвоирует студента Поттера из библиотеки к месту проживания. Разрешите следовать дальше?

— Почему путь с пятого этажа на седьмой проходит через подземелья?

— Полтергейст Пивз похитил промокашку, сэр. Пришлось гнаться за ним. Но это не привело к ожидаемому результату.

— Я наведу справки, Поттер, — шипящим голосом пригрозил зельевар. — И, если вы меня обманули, вам не поздоровится. Ступайте.

Скрывшись за поворотом коридора, Гарри достал палочку:

— Акцио Пивз! — призвал он главного школьного хулигана. — А, вот и ты, комок эктоплазмы! Слушай инструктаж…

Гермиона держала Гарри за локоть и ничего не говорила. Ей было безоблачно хорошо.

Глава 17. Вторая попытка

Дафна напряжённо рассуждала. Судя по последним данным, Гарри безответно влюблён в Грейнджер. Про «влюблён» он сам признался. А вывод про «безответно» следует из косвенных данных. Герой магического мира — щуплый очкарик, а девушке инстинктивно хочется видеть рядом рослого и плечистого самца. И кандидат на эту роль есть — Виктор Крам, обративший внимание на гибкую и стройную гриффиндорку. Тем более, поговаривают, будто они состоят в переписке.

Сама Гермиона незаметно превратилась в очень аппетитную штучку — немудрено, что взыгравшие в Поттере гормоны обратили его взор на ближайший объект противоположного пола, тем более, дружелюбно к нему настроенный. Возможно, они ещё не пара — прохладная реакция Грейнджер на сделанную Дафной заявку оставляет такую возможность. Настораживает только прогресс в их взаимодействии — мелкие признаки вроде мимолётной улыбки или тёплого мерцания во взгляде. Но частота случайных прикосновений по сравнению с прошлым годом не возросла.

Мелкая Уизли Поттера явно не интересует, но в колоде появилась неизвестная карта — белобрысая Лавгуд. Стоит познакомиться с ней поближе.

— Привет Луна, — место встречи обычное — библиотека.

— Здравствуй, Дафна. Какие напряжённые у тебя мозгошмыги!

— Мозгошмыги? — слизеринка вспоминала, что говорили о странностях этой девочки их лучшие сплетницы — Миллисент и Панси. — Да, как-то им нынче неспокойно, — решила она ответить в нейтрально-понимающем ключе. — А что за фиолетовые чары вы вчера осваивали вместе с Джинни? Наши семикурсницы говорят, что никогда раньше не видели ничего подобного.

— Нарглокарающие. В прошлом году Гермиона научила меня нарглооталкивающим, но нынче они стали бесполезны — нарглы научились их обходить и у меня снова пропадают вещи. Это неудобно.

— А в позапрошлом какие чары были? — осторожно потянула за ниточку Дафна.

— Никаких. Тогда ничего специального против нарглов ещё не было. Поэтому Гермиона спросила меня про то, как проникать к нам в гостиную, и разобралась с ними сама. С нарглами, то есть. Кажется, она их убедила — всё вернулось на свои места и долго ничего не исчезало.

— Гермиона? Не Гарри?

— Гарри хотел сам, но он же не девочка. А надо было работать именно в нашей спальне.

— И в чём заключалась эта работа?

— Я не видела. Пока Гермиона ходила, Гарри расспрашивал меня про морщерогих кизляков и поил чаем с печеньем.

Сказать, что Дафна всё поняла, было бы неслыханной дерзостью, но догадаться о том, что эта парочка шефствует над милой чудаковатой малышкой, оказалось несложно. Сердечной привязанностью здесь и не пахнет — обычное: «Гриффиндор спешит на помощь».

Но сворачивать беседу рано, потому что упоминание напрягшихся мозгошмыгов в её, Дафны, голове, не является беспочвенным. Она действительно напряжена. И маленькая райвенкловка это легко уловила.

— А ты всех мозгошмыгов видишь? — осторожно прикоснулась она к неизведанной области.

— Ну, да.

— Сама-то я их не вижу, поэтому мне интересно. Ты замечала, чтобы они менялись?

— Они часто меняются. Весной у Гермионы их было много, мелких и беспокойных. Они прямо тучей кружили вокруг головы. А после каникул их почти не видно.

— А у Гарри? — рискнула подтолкнуть разговор к интересной ей теме Дафна.

— И у Гарри. А у Джинни — наоборот — начали сильно шмыгать.

— Вы часто разучиваете чары в пустых классах? — попыталась развить успех слизеринка.

— Мы с Джинни редко, а Рон помогает Гермионе обстреливать Гарри разными мерзостями. То есть, ему приходится эти мерзости разучивать, а то Грейнджер не даст списать домашку.

— Спасибо, Луна, — вернулась за свой стол Дафна. Судя по обнаруженному изменению в поведении мозгошмыгов (внутренне улыбнулась использованию столь заковыристой терминологии) летом в отношениях интересующей её парочки произошли некоторые сдвиги. Гермиона сказала, что они начали изредка обниматься. Судя по тому, что Дафна сумела уловить поверхностной легиллименцией, это не было ложью. Но и не всей правдой. А утверждение о том, что Поттер и Грейнджер не целуются — достоверно. Выходит — отношения ребят находятся в развитии, и её шансы затащить Гарри в койку пока неплохи. Однако, вариант Грейнджер-Крам, хотя и побледнел, но с рассмотрения его снимать рано.