Рассудку вопреки - [91]

Его могли бы позабавить видимые усилия, которые ей требовались, чтобы держаться с достоинством, но он понимал, что она была по-настоящему огорчена. Тут было уже не до смеха.

Хантли. Неужели мерзавец все-таки прислал письмо? Неужели один из этих политиканов рассказал Минерве постыдную правду?

К его полному изумлению, едва они вошли в кабинет, Минерва разрыдалась. Его бесстрашная, уверенная в себе Минни рыдала так, словно наступил конец света.

Блейк обнял ее и крепко прижал к себе, покрывая беспомощными поцелуями уложенные в косы блестящие волосы. Он готов был убить человека, так расстроившего ее, но боялся, что ему придется совершить самоубийство. Когда ее всхлипывания поутихли, она отстранилась от него в поисках носового платка. Он отобрал у нее платок, который Минерва судорожно сжимала, поднял ее лицо и осторожно вытер ей слезы.

— Мне очень жаль, — произнесла она, умилительно хлюпая носом. — Я только что узнала нечто ужасное.

Блейк застыл в беспомощном ожидании следующей фразы. Что может быть ужаснее, чем узнать, что твой муж болван?

Минерва нерешительно открыла рот, словно опасаясь говорить. Такое происходило впервые.

— Я… — начала она, — я сказала Эдварду Джонсу, что он может получить замок Уорфилд…

— И только-то? — Невероятное облегчение смешалось с подсознательным сожалением, что его секрет не был раскрыт. — Уверен, он достойный человек.

— Так оно и есть. Но я только что узнала, что Гидеон пообещал лорду Уотербери отдать этот мандат мистеру Санборну. Теперь обе группировки в ярости. Я совершила ужасную ошибку. Полагала, что сделала умный ход, но лишь испортила дело.

— Уверен, все не так страшно, любовь моя.

Ласковое обращение слетело с его губ невольно, и это было ему приятно.

Минерва покачала головой, мрачно надув губки:

— Не думала, что организация политического мероприятия может настолько свести с ума.

— Иди ко мне, — произнес Блейк, вновь заключая ее в объятия, — расскажи мне все подробно.

Он гладил ее по спине, и, постепенно успокаиваясь в его объятиях, она прижалась щекой к его груди с легким вздохом.

— Сегодня утром я целый час провела в обществе трех человек, каждый из которых вызывает мое восхищение. Они умны и серьезны и всей душой радеют за интересы страны. Но каждый из них считает, что он, и только он один, прав.

— Каждый из нас считает себя правым, Минни. Даже ты.

Она хихикнула, и ее смех раскатисто отдался у него в груди.

— Верно. Но я по крайней мере допускаю возможность существования другой точки зрения.

— Должно быть, оттого что ты не мужчина.

— Если мужчины таковы, то хорошо, что я женщина.

— Я-то уж этому точно рад.

Блейк поцеловал ее в лоб.

— Но ведь есть же здравомыслящие мужчины. Должны быть.

— Разумеется, есть. Например, я.

— О, ты не в счет.

Это не походило на комплимент. Минерва обняла руками его за талию и уткнулась носом ему в грудь.

— Сэр Гидеон прилагает все усилия, чтобы достичь компромисса, и я пытаюсь помочь ему. Если реформаторы не придут к соглашению относительно содержания билля, то нет шанса даже представить его парламенту, не говоря уж о том, чтобы набрать необходимое количество голосов для его принятия. Цель данного собрания — объединить всех. Если она не будет достигнута, то скоро все разбегутся.

Ничто не доставило бы Блейку большей радости, как вид последнего гостя, покидающего его дом, но у него и мысли не возникло ответить: «Оно и к лучшему».

— У меня ничего не получается, — сказала Минерва. — Я всегда считала, что могу способствовать решению важных вопросов, но все складывается иначе. Оказалось, что все гораздо сложнее, чем я себе представляла.

Блейк понял, что не может видеть ее такой поникшей. Он хотел, чтобы вернулась его любящая покомандовать, чересчур уверенная в себе Минни.

— Милая моя девочка! Ты не должна винить себя. Ты новичок в этой игре. К тому же ответственность лежит не на тебе.

— Кто-то ведь должен попытаться, — уверенно произнесла она.

Его отец сумел бы добиться успеха. Блейк очень остро ощутил собственное несоответствие. Будущее семьи Вандерлинов сейчас лежало на его плечах. Политическое влияние — лишь одна составная часть, и не та, к осуществлению которой он подходил по своим склонностям и способностям. Тем не менее раз уж ему принадлежала власть, его долг заключался в том, чтобы использовать ее с толком и ответственностью. Нравилось ему это или нет, но он был герцогом Хэмптоном.

— Что я могу сделать? — спросил Блейк.

Минерва наклонила голову и пристально посмотрела на него.

— Ты Хэмптон, — сказала она, словно вторя его мыслям. — К тебе они прислушаются.

— Что я могу привнести в это обсуждение? Если все они так умны, как ты утверждаешь, они последуют твоему совету.

— Благодарю. — Впервые за время их разговора Минерва улыбнулась. — Им трудно абстрагироваться от того факта, что я женщина, к тому же молодая.

Поддерживая жену за талию, Блейк подвел ее к мягкой скамье у окна. Усадив ее к себе на колени, стройную и благоухающую, он с трудом удержался от того, чтобы не перейти к настоящим поцелуям. Но Блейк предпочел заняться делом, и это его решение было мотивировано не только желанием произвести на нее впечатление.