Рассудите нас, люди - [26]

Зазвучала знакомая мелодия, протяжная и грустная. — кажется. «Ивушка». Но запеть не успела...

Без стука вошли хозяева комнаты.

Трифон Будорагин, шумно ввалившись, нашарил выключатель. Тетя Даша сощурилась от света. Трифон сердито кивнул на нее:

— Утешает? Живи и радуйся? Сладкими звуками аккордеона усыпляет волю и бдительность? Орфей в подшитых валенках! Она всех утешает., Не соглашайся, старик! Своей участью бывает довольна лишь рабочая лошадь — она бессловесна. Мыслящий человек отличается от лошади своим правом быть недовольным жизнью, собой!.. Неудачник? — спросил он меня. — Не отвечай, вижу сам: удачливые и везучие сюда не попадают. Не то время... Барачная жизнь при высоких замыслах!..

Тетя Даша взглянула на Будорагина с материнским участием, с беспокойством.

— Что с тобой, Триша? Неужели с Анной не поладил опять?

— Ну, не поладил! Ничего смертельного в этом не нахожу, не пугайся!

Наказание ты мое! — Тетя Даша поспешно поставила аккордеон в футляр. — Из-за чего по-ругались-то?

Трифон швырнул на койку пиджак, промолчал. За него ответил Петр;

— По литературе двойку схватил. Анка заявила ему, что если у него будут двойки, она не выйдет за него замуж — стыдно за двоечника выходить...

Трифон вскинулся.

— Это вы ее настроили, умники! — Он заметался по тесной комнатенке, ударяясь коленками и боками о спинки коек, об углы стола. — Зубы скалите ,над чужой бедой!.. Ну, Пушкин, ну, гений! А зубрить его слово в слово не обязательно. За лето я всю память растерял. Стихотворение четыре страницы — выучи! Да еще объясни, что он хотел этим сказать, что он думал, черт возьми! Откуда я знаю, что он при этом думал? Да и кто знает-то? Сто с лишним лет прошло! И не для того он писал стихи, чтобы разъединять людей.

— Тень Пушкина встала между Трифоном и Анкой, — промолвил Петр с иронией. — Отменный парадокс!..

— Ну и глупый же ты, Триша! — сказала тетя Даша. — Никогда еще Пушкин не разъединял влюбленных. Наоборот! Успокойся, пожалуйста. Улажу...

Петр с осуждением покачал головой:

— Ох. тетя Даша, сестра человеческая! Портите вы его...

— Что ты, Петя! Поговорить с ней мне ничего не стоит. А ему будет легче. Видишь, как перевернуло его всего, даже с лица спал.

Трифон был раздосадован опекой тети Даши И неприятно, что ссора с Анкой «перевернула его всего»,— это роняло мужское достоинство. Он остановился передо мной.

— Что улыбаешься? — спросил он придирчиво. — Осуждаешь: не могу сам справиться с девчонкой?.. Ну, не могу, ну и что?! — Резко обернулся к тете Даше. — На кухне она. Ступайте к ней, пока не ушла. — Он почти вытолкнул женщину из комнаты. — Идите же! Пожалуйста... —

Чтобы сгладить резкость этой сцены и перевести разговор на другое. Трифон сказал мне: — Между прочим, тебя с новосельем! Не мешало бы отметить такое жизненное событие.

Петр Гордиенко одернул его.

— Отвяжись. Откуда у него деньги?

— Пусть займет.

— Ты дашь?

— Этого еще не хватало — деньгами его снабжать! — Трифон взглянул на меня желтыми глазами. — Ты думаешь, я шучу?

— Я далек от такого заблуждения, — сказал я.

— Ну и раскошеливайся! Даром мы за тебя пороги обивали, всех упрашивали? — Он повалился на койку, закинул руки за голову.

— Не терпится напиться? — Я вопросительно посмотрел на Петра: может быть, действительно нужно поставить угощение?

Гордиенко отмахнулся.

— Не обращай внимания. Перестань чудить, Трифон. Сходи-ка лучше за чаем, поужинаем.

Трифон проворно встал, схватил чайник и убежал на кухню.

— Этого парня ты не бойся, — сказал мне Петр. — Он только с виду страшный. А так — великовозрастный младенец. Ночью с кровати падает...

— С чего ты взял, что я его боюсь?

Я раскрыл чемодан и переложил в тумбочку рубашки, бритвенный прибор, зубную щетку с пастой.

Петр по-свойски подтолкнул меня плечом:

— В институт поступить не удалось?

Собранный, как пружина, с чеканными чертами лица и пытливой — в уголках губ — улыбкой, Петр Гордиенко вызывал во мне интерес. Он часто задерживал на мне взгляд, пытаясь отгадать, что я за человек;..

— По конкурсу не прошел, — сказал я.

Петр рассмеялся ободряюще.

— Акт вполне подходящий для закалки характера! Институт не убежит. Лишь бы желание учиться от тебя не убежало. Не грусти, Алеша. Хочешь, пойдем со мной в институт, а хочешь — с Анкой и Трифоном в вечернюю школу.

— Ты на каком курсе учишься? — спросил я.

— На третий перешел.

Я искренне позавидовал ему: на земле стоит прочно, обеими ногами, будущее прочерчено уверенной рукой, определенное и ясное. Счастливая и удачливая натура! От этого — от уверенности в будущем, от сознания своей жизненной правоты — такое спокойствие в нем. И я понял также, что на такого человека можно смело положиться — не предаст, душой не покривит.

— Петр, мне необходима твоя помощь, — сказал я. — Могу я обратиться к тебе с просьбой?

Мне не до гордости сейчас. И глупо рисоваться перед тобой. Я потерпел катастрофу. В себя перестал верить, понимаешь?

Петр внимательно взглянул на меня черными и умными глазами:

— Понимаю, Алеша, такие вещи могут произойти с каждым человеком. — Он вдруг заволновался, поспешно закурил, затянулся дымом сигареты. — Какая тебе нужна помощь, в чем? — И улыбнулся с тонкой иронией. — Моральная или материальная?