Расставание в голубом. Глаза с желтизной. Оранжевый для савана - [37]

— Температура и пульс в норме, пациент просит есть, — отрапортовала она.

— Что?

— Клиника доктора Макги. Утренний доклад.

— Болтушка.

— Так точно.

Завтрак прошел в молчании, но не напряженно.

После второй чашки кофе она внимательно посмотрела на меня и произнесла:

— Меня волнует, что я доставляю тебе хлопоты, Трэв.

— А уж меня это как волнует!

— Спасибо тебе за терпение и участие. Ты завоевал премию Лоис.

— Добавляю к своим прочим наградам.

— Я любовалась с палубы рассветом. Было здорово, с зарницами. За это время я все обдумала. И пришла к выводу: пока в моей душе не выросло что-то большое и важное, не стоит пытаться отдавать… Иначе получится просто ерунда.

— Утром я что-то плохо понимаю некоторые слова.

— Если в будущем возникнут какие-нибудь осложнения, я обязательно поставлю тебя в известность.

— Звучит серьезно.

— Но если ничего такого не произойдет, то даже не пытайся догадаться о моих мыслях. Прошлой ночью я набиралась уверенности в себе. Заранее.

— О’кей.

— Допивай кофе и пойдем поглядим, сколько сил я потратила на твою посудину.

Проделанная работа, безусловно, была достойна искреннего восхищения, которое я и поспешил выразить. Потом я погнал Лоис со всем ее купальным барахлом на берег. Через три минуты она вернулась, чтобы уведомить меня: она уже выздоровела и потому не может обещать, что отныне в ее жизни не будет ни одного романа. Лоис небрежно прошествовала в сторону пляжа, сверкая зеркальными солнечными очками и покачивая изумительными бедрами. Она казалась совсем юной — и в то же время древней, как море, по берегу которого шла.

Телефонист разыскал Гарри в Нью-Йорке, методично обзвонив все те места, в которых мог появиться мой приятель.

— Я ответил на твой вопрос, парень, и ответ, похоже, утвердительный. Несколько месяцев назад то здесь, то там стали всплывать разные симпатичные вещицы. Те самые, которые ты мне описал, один к одному, как по страховому полису. Совпадение просто классическое. Но мне сказали, что камешки чистые. Все азиатские компании с раздутыми штатами сотрудников, имеющих право подписи, уменьшают прибыль своих клиентов. Так вот, эти перекупщики болтались повсюду, появлялись и на Уолл-стрит, и каждый приносил понемногу. Сейчас почти все эти штучки уже в руках лучших семейств, и ты можешь увидеть, как одна из них рекламируется в качестве подарка в «Ньюйоркере», на восемьдесят первой странице. Прямо как щипцы для завивки последних моих трех волосинок. Кто-то неплохо заработал на этом деле. Коллекция отличная, высший класс, вещичек десять или пятнадцать. Что же касается источников, парень, то я поймал словечко здесь, словечко там, и везде говорят об улыбающемся грубоватом человеке. Он совсем не дурак, время от времени заходит к посредникам, продает камни без спешки и за очень приличные деньги и обещает, что скоро принесет еще много новенького.

— И сколько он пока выручил?

— Не меньше сорока тысяч. Это жутко выгодный товар, парень. А теперь тот мужик будет ждать, пока не появятся доказательства, что камешки не горячие. Конечно, когда требуешь в уплату наличные, цена немного падает, но он стравливал покупателей и проворачивал все лихо.

— А ты мог бы подобный товар так же ловко пристроить? Пять процентов за хлопоты?

— У меня дух захватывает. Я сумею проделать все намного лучше за десять процентов.

— Если товар будет, договоримся.

— Не бросай слов на ветер. А то мое старое сердце не выдержит.

— Гарри, ты можешь достать мне страз большого голубого звездного сапфира такого размера, чтобы ювелир на миг остолбенел?

— У нас только два вида стразов. Очень плохие и очень хорошие. Но хорошие стоят дорого.

— Сколько?

— Как сторгуешься.

— Ты можешь продать или одолжить мне один такой и переслать по почте?

— Хочешь, чтобы я засветился? Это очень вредно для здоровья.

— Ничего такого в мои планы не входит.

— Ну, возможно, я и сумею все это устроить.

— Не сомневаюсь. Я же тебя знаю. Ты сможешь организовать это сегодня?

— Дорогуша!

— Мне очень не хочется обращаться к кому-нибудь другому, особенно если потом у меня появятся настоящие камни.

— Заметано.

Повесив трубку, я раскрыл «Йеллоу падж» и принялся изучать список фирм, поставляющих судовое оборудование, весь этот нескончаемый поток бронзы, меди, хрома, фибергласа, дерева, капитанских фуражек, военно-морских нейлоновых линий и прочих поблескивающих и мигающих, работающих и неисправных предметов, а также насосов, занимающий невероятно много места. Образцовая яхта должна выглядеть так: кубрик обшит панелями из тикового дерева и в меру заполнен загорелыми красотками, а капитан Орлиный Глаз стоит за штурвалом, твердой рукой проводя «Милую крошку» между торчащими вверх половинками разведенного моста. В это время на обоих берегах скапливается сотня автомобилей, ожидающих на солнцепеке, когда же проклятый мост наконец опустится; и водители провожают злобными взглядами медленно проплывающую мимо них полную ленивой неги секс-экспозицию, которую вывезли на веселую прогулку крепкие смуглые парни, поигрывающие мускулами на палубе.

Но на самом деле все обычно выглядит несколько иначе: прелестная «Милая крошка» болтается в зоне противной мелкой зыби, на палубе визжат обгоревшие девицы, а герой-шкипер хватается промасленными руками за гаечный ключ явно неподходящего размера и изрыгает что-то нецензурное в адрес всех дьяволов океана, опустошающих его кошелек и съедающих его морскую страховку.