Расследования доктора Гидеона Фелла. Преступный замысел (сборник) - [149]

Доктор Фелл помолчал и повернулся к инспектору Дженнингсу.

– Я изложил все мои рассуждения по этому поводу, Дженнингс. Полагаю, вы ничего не поняли?

Инспектор мрачно усмехнулся.

– Все я понял, сэр. Поэтому и не перебивал вас. Немо уже рассказал нам все это, пока мы ехали в поезде. Так что все в порядке. Да, Немо?

– Чушь, чушь, чушь! – дребезжащим голосом Стартона произнес Немо, радуясь удачно сыгранной роли. – Капитан Уистлер сошел с ума! Да я подам в суд на его компанию! И все это время я думал… Вы что-то собирались сказать, инспектор?

Дженнингс пристально посмотрел на задержанного. Похоже, сейчас ему хотелось оказаться от Немо подальше, и мысль о том, что он прикован к этому безумцу наручником, не очень-то его радовала.

– О, вы повеселились на славу, – холодно процедил он. – Но вас за это повесят, подонок. Продолжайте, доктор Фелл.

Немо расправил плечи.

– Когда-нибудь я убью вас за эти слова, – столь же холодно ответил он. – Может быть, завтра, может быть, послезавтра, а может быть, через год.

Он обвел взглядом комнату. Сейчас он побледнел еще сильнее, его дыхание участилось. Морган чувствовал, что Немо пытается от чего-то отвлечься своим напускным весельем.

– Полагаю, настал мой черед говорить? – вдруг осведомился убийца.

Глава 22 Бенефис Немо

В комнате сгущались тени. Немо снял шляпу и обмахнул ею лицо.

– Я вам скажу, – принялся разглагольствовать он, размахивая шляпой, – отчего никто не может противиться уготованной ему судьбе. Я дополню вашу историю. Покажу вам, как стечение обстоятельств, которое никто не мог предотвратить, заставило меня покинуть уютнейшее местечко на земле. А эти детишки – они-то полагали, что это забавно… Я не скажу вам, кто я такой, – заявил он, обводя присутствующих взглядом. Его выражение лица в этот момент почему-то напомнило Моргану Вудкока, когда тот задумчиво смотрел в потолок в почтовом салоне. – Я могу оказаться кем угодно. Вам это никогда не выяснить. Я мог бы сказать вам, что я Гарри Джонс из Сурбитона. Или Билл Смит из Йонкерса – а может быть, я по сути своей не так уж и отличаюсь от человека, которым я притворялся. Но кое-что о себе я вам все же поведаю. Я призрак. И думайте об этом, что хотите. Объяснять я не стану. Да и не будет у меня такой возможности. – Он усмехнулся.

Все молчали. За окном сгустились сумерки, и вечерний желтоватый свет заливал лицо Немо, отражался в его глазах, взиравших на доктора Фелла, Дженнингса и Моргана.

– А может, я всего лишь Безумный Томми из… Впрочем, не важно. Кто сможет это узнать? Но я расскажу вам, как я провернул это дельце. Мне удалось выдать себя за Стартона – и никто ничего не заподозрил. Об этом, правда, я рассказывать не стану, поскольку если вы узнаете, то неприятности будут не только у меня. Как бы то ни было, мне удалось ввести в заблуждение его секретаршу. Признаю, до этого она работала у Стартона всего месяц-другой – но мне удалось ее обмануть. Она поверила, будто я настолько сумасброден, что не способен запомнить подробности моих сделок. Поэтому она обо всем заботилась. Она была милой. – Немо неопределенно повел рукой в воздухе и хихикнул. – И все складывалось так удачно, что я подумал: «Немо, ты собирался притворяться Стартоном, только чтобы его обчистить, но почему бы не продолжить это дельце?» Секретаршу я оставил при себе. Не стоило убивать Макги в Нью-Йорке, но он был ювелиром, а я никогда не мог устоять перед бриллиантами. Когда я плыл на том корабле, у меня были все деньги Стартона – ах, если бы вы видели, как я мастерски подделываю подписи! А еще – около пятисот тысяч фунтов в драгоценностях. Люди же думали только о том, что у меня при себе изумрудный слон. И я собирался заплатить за него пошлину – все по правилам, Стартон же человек честный. Да, я был знаменитым лордом Стартоном, а лорд Стартон не станет провозить в страну контрабанду. Поэтому мой багаж никто и не осматривал. Я знал, что Хильда – мисс Келлер, моя Хильдочка – будет рядом со мной все путешествие и может догадаться, кто я такой. Но я был не против. Я хотел, чтобы она догадалась. Я бы сказал ей: «Ты погрязла во всем этом, дорогая, погрязла. И тебе стоит держаться меня, так что…» – Немо поднял руку. – «Так что твоим прелестям, Хильдочка, самое место в моей койке». – Голос у него стал низким, угрожающим. – Вот что бы я ей сказал. Ха!

– Но, если у вас было так много денег, – вдруг осведомился доктор Фелл, – зачем вам было красть кинопленку?

– Чтобы навредить. – Немо постучал себе пальцем по носу. – Навредить… всем, до кого бы я дотянулся, понимаете? Нет, вы не понимаете. Я готов был отдать эту пленку даром, кому угодно. Лишь бы этот человек нанес политиканам максимальный ущерб. Вы не понимаете? А я понимаю. Я как Стартон. Я мог бы стать… тенью Стартона. Я, как и он… ненавижу людей. – Немо залился смехом, затем откинулся на спинку дивана и помассировал виски. – Я узнал об этой истории еще в Вашингтоне. А потом Хильда, все еще не подозревавшая о том, кто я, пришла ко мне в каюту и рассказала об очень-очень странной радиограмме, которую она подслушала. И потом я – я! – вспомнил. Вот такая у меня память. И я подумал: «Вот мой шанс все ей рассказать. Я заполучу пленку, покажу ей, и она согласится помочь мне. Ей ведь не меньше моего хочется всем навредить». Так я и сделал. – Голос Немо вдруг сорвался на хрип, похожий на карканье вороны. – Но она меня не поняла. Поэтому мне пришлось убить ее. Но вот что было до этого? А? Не знаете? Меня осенило. Я понял, как заставить Хильдочку меня полюбить. Вначале я планировал просто ограбить старика Стартона, я не собирался занимать его место. Ладно, не важно. Я хотел заполучить изумруд, и у меня был дубликат. Точно такой же изумрудный слон, фальшивка, которой я планировал подменить настоящего слона. Вот что я собирался сделать. Но мне подумалось – а почему бы этим не воспользоваться? Зачем мне вообще платить пошлину за настоящий изумруд? Провернуть такое дельце – раз плюнуть. Я носил бы при себе поддельный изумруд, а настоящий бы спрятал. Показал бы фальшивку на таможне. Предложил бы им оплатить огромную пошлину за драгоценность, а там мне бы сказали: «Это подделка». И я бы возмутился: «Что?!»