Расследования Берковича 8 [сборник] - [6]

— Но ты не проводил теста на этот яд с длинным названием, верно? — возбужденно спросил Беркович.

— Нет, — пожал плечами Хан. — Невозможно проводить все мыслимые и немыслимые тесты. Я исследовал содержимое рюмки и обнаружил яд, от которого Абрам Гиндес мог умереть. То же вещество я нашел в крови умершего. Вот если бы он остался жив и меня спросили бы, как это ему удалось несмотря на то, что его долго и медленно травили, тогда да, я бы понял, что должен искать…

— Пожалуйста, Рон! — воскликнул Беркович. — Сделай эти тесты! Очень важно.

Результата он дожидался в кабинете эксперта, нервно прохаживаясь из угла в угол. Прошло около трех часов, прежде чем Хан вернулся из лаборатории.

— Похоже, что ты прав, — задумчиво сказал он. — В организме есть следы обоих ядов. Тридимидин, что был в рюмке, естественно, в гораздо большей концентрации. Похоже, что Абрам принимал яд регулярно и спасти его могла лишь ударная доза тридимидина, которую ему и дали вчера вечером. Но… нет, передозировки в этом случае не было, скорее наоборот — дали слишком мало. Черт меня возьми, — воскликнул Хан, — если я вижу в этом смысл! Старика отравить хотели или спасти?

— Вот именно, что спасти, — хмуро сказал Беркович. — А перед этим хотели отравить.

Он задал эксперту еще несколько вопросов и получил исчерпывающие ответы. Оставив Хана в состоянии некоторого недоумения, Беркович поднялся к себе. К счастью, инспектор Хутиэли еще не ушел домой, хотя день уже клонился к вечеру, и Беркович сообщил о результатах экспертизы.

— Не знаю, кто приложил к этому руку, — сказал старший сержант. — Скорее все-таки Наоми, ведь она жила в доме с отцом и каждый вечер давала ему лекарство, в котором, видимо, и был яд. Не такой сильный, чтобы вызвать немедленную смерть, но достаточный, чтобы привести к летальному исходу в течение нескольких недель. Симптомы, по словам Рона, не могли вызвать подозрение у лечащего врача — в возрасте Абрама все выглядело бы естественно. Причина, по которой старика хотели отравить, понятна — все деньги оставались детям. Но он неожиданно изменил завещание, и все могло пойти прахом! Абрама нужно было спасти, и Наоми с Алексом — сами или после консультаций — нашли препарат, который мог нейтрализовать действие яда. Но и сам этот препарат — тридимидин — тоже смертельно опасен, если используется сам по себе…

— Они ведь не специалисты-фармакологи, — закончил рассказ Беркович. — Хотели спасти старика, но только приблизили конец.

— М-да, — протянул Хутиэли. — Когда будет готово полное экспертное заключение?

— Рон обещал управиться к ночи. Ему предстоит двойная работа — следы первого яда оказались практически нейтрализованы тридимидином…

— Надеюсь, ты не собираешься ждать в управлении, пока будет результат? — спросил инспектор. — Тебя Наташа уже несколько раз спрашивала.

— Поеду домой, — решил Беркович. — До утра Гиндесы не сбегут.

— Не сбегут, — сказал Хутиэли. — Сержант Соломон отвечает за них головой.

Смерть на ринге

Моше Левингер положил Леонида Зусмана в третьем раунде. Положил основательно: рефери досчитал до десяти, сказал «аут!», а Зусман не сделал даже попытки подняться. На ринг выбежал Ленин тренер Серж Безыменский, зрители уже приветствовали победителя, а Левингер смотрел на поверженного противника и думал вовсе не о том, что стал наконец чемпионом Гуш-Дана в полутяжелом весе. Что-то было в Лениной позе… «Господи! — подумал Левингер. — Неужели я ему что-то сломал?»

Безыменский опустился перед боксером на колено, перевернул Зусмана на спину и только после этого увидел расплывшееся на помосте алое пятно. Кровь толчками вытекала из раны в левой стороне груди.

Свист и выкрики болельщиков мгновенно смолкли. Зусмана перенесли с ринга в раздевалку, и несколько минут ушло у спортивного врача на то, чтобы попытаться остановить кровь. Когда в раздевалку вбежал сержант Соломон, Зусман уже был мертв. Возможно, его удалось бы спасти, не будь все — тренеры, рефери и спортивные медики — в состоянии шока.

— Отойдите все, — приказал судмедэксперт Рон Хан, приехавший с вызванной полицейской бригадой. Внимательно осмотрев тело, он сказал:

— Огнестрельное ранение в область левой части грудины. Скорее всего, пуля вошла в сердце.

Он поднял взгляд на присутствовавших и задал естественный вопрос:

— Кто стрелял, черт побери?

Старшего сержанта Берковича вызвали с совещания у майора Златкина. Начальство проводило разбор завершенного дела по обвинению Наоми Гиндес в убийстве ее отца Абрама. Когда Беркович появился в спортзале «Битон», зрители толпились перед входом. В раздевалке царило мрачное молчание. Беркович склонился над убитым и выслушал доклад эксперта.

— Оружие примерно калибра девять миллиметров, — сказал Хан. — Смерть последовала минут через пять после выстрела. Если бы не паника… Нужно было оставить его на ринге и вызвать скорую. Возможно, что-нибудь удалось бы сделать, хотя и маловероятно… И еще. Стреляли из верхних рядов. Пуля вошла под довольно крутым углом. Скорее всего, убийца стоял позади последнего ряда и, выстрелив, убежал через одну из дверей, которые ведут к билетным кассам.