Расследования Берковича 7 [сборник] - [26]

— Когда его задушили? — спросил Беркович. — Несколько часов назад, насколько я могу судить.

— Часов шесть-восемь, — сказал инспектор. — Между шестью и семью часами утра.

— А когда кончился дождь?

— В том-то и дело, что дождь шел всю ночь и прекратился только около половины девятого. Занусси был уже мертв. На поляну прямые струи дождя не попадают, но с листьев стекает более чем достаточно… Тело обнаружил водитель грузовика, решивший здесь справить малую нужду. До трассы полсотни метров, он остановил машину — было это в половине десятого, — прошел в глубину леса и… Увидев тело, он вызвал полицию, сам на поляну не выходил. Это на самом деле так, потому что, когда мы приехали, следов здесь вообще не было. Никаких. Занусси лежал так, как лежит сейчас — посреди поляны, и никаких следов вокруг, даже его собственных. Но он ведь пришел сюда, когда шел дождь и почва была мокрой! Следы обязательно остались бы! И его, и убийцы! Но их нет — сами можете убедиться…

Понять происшедшее действительно было трудно. Если Занусси задушили не здесь, а в другом месте, то убийца должен был принести на поляну тело. Тогда должна была остаться хотя бы одна цепочка следов — к центру поляны и обратно. Если Занусси пришел сам, а убийца шел следом, то цепочек должно было быть две. На самом деле нет ни одной! Мокрая земля, дождь… Может, убийца стер следы? Нет, это невозможно — земля не взрыта.

Может, кто-то стоял в траве на краю поляны, держал тело в раках, а потом размахнулся и зашвырнул… Чепуха. Никто бы не смог бросить тяжелое тело (на вид — килограммов семьдесят) на четыре с лишним метра. Да и зачем? Если Занусси был задушен на краю поляны или в лесу, для чего понадобилось убийце прилагать титанические усилия и забрасывать труп на середину поляны?

— Мистика, — пробормотал инспектор над ухом у Берковича. — Не с Луны же он упал, черт побери!

С Луны? Беркович поднял голову. Кроны деревьев нависали над поляной, снизу ветви казались достаточно прочными, чтобы по ним мог проползти человек. Мог Занусси свалиться с ветки? Конечно. Остается только придумать, как мертвец влез на дерево, прополз по толстой ветке и только потом упал. Чушь.

— Приехала машина, чтобы увезти тело, — сказал один из полицейских.

Фриман вопросительно посмотрел на Берковича, старший сержант пожал плечами.

— Я здесь не распоряжаюсь, — сказал он.

— Уносите, — приказал инспектор.

— О врагах, — продолжал Фриман, выйдя с Берковичем к полицейской машине. — Занусси был личностью неприятной. Во-первых, его терпеть не мог Лозински, он преподает в колледже историю живописи. Давняя вражда, они несколько раз дрались, оба даже угрожали убить друг друга, но вы же знаете, чего обычно стоят такие угрозы. Сотрясение воздуха. Во-вторых, история с Ронит. Это девушка, с которой встречался Занусси. Не так давно она его бросила, предпочтя Альберта Харма, киббуцного повара. Занусси вышел из себя, угрожал убить Ронит и Альберта…

— А они взяли и убили его, — хмыкнул Беркович.

— Да, смысла в этом нет, — согласился Фриман. — И к тому же, никто из них не умеет летать и не закинет тело на расстояние больше двух метров…

— Вы уже говорили с ними? — спросил Беркович. — Я имею в виду Дорит, Альберта и этого… как вы сказали… Лозински?

— Пока нет, — покачал головой Фриман. — Все имеют алиби, причем абсолютно надежное. Лозински провел ночь у родителей в Кармиэле, его вызвали, когда был найдет труп. А Ронит ночевала у Альберта, нравы в киббуце довольно свободные. Кстати, можете себе представить, как бесился Занусси… Да, Ронит была с Альбертом, это подтверждают родители Альберта и соседи. Рано утром Альберт отправился на кухню готовить завтрак, а Ронит ушла к себе. Это было в половине шестого, так что между шестью и восемью Альберт находился на кухне, его видели минимум семь человек.

— Если эти трое исключаются, значит, был четвертый, — сказал Беркович.

— Четвертый? Тот, кто не оставляет следов? Тот, кто обладает немыслимой силой? Он ведь задушил Занусси буквально одним движением — обмотал вокруг шеи шарф или широкую ленту, затянул, и все…

До киббуца ехали в молчании. В помещении клуба для допросов была выделена комната, и первым Беркович с Фриманом вызвали Лозински, который нервничал так, будто действительно задушил беднягу Занусси.

— Да мы ничего против вас не имеем, — успокоил Фриман преподавателя. — Просто хотим знать, были ли у Занусси враги, кроме вас…

— Я не был ему врагом! Он был сволочь, но я не был врагом! Нет!

Разговор продолжался полчаса и не принес никакой информации. Ни задушить одним движением, ни — тем более — бросить труп на середину поляны Лозински был физически не в состоянии. К тому же, у него было алиби. Его отпустили и вызвали Альберта Харма, который тоже оказался человеком далеко не богатырского телосложения. В отличие от Лозински, Харм держался спокойно, он знал, что алиби его безупречно, да и мотива для убийства бывшего соперника у него не было. Скорее наоборот. Об этом Харм и заявил сразу после того, как Фриман заполнил первые строчки протокола.

Задав несколько вопросов и убедившись, что улик против Харма нет, инспектор вопросительно посмотрел на Берковича. Тот, впрочем, тоже не очень представлял, какую информацию может сообщить повар. Старший сержант все время думал о действительно мистической картине преступления и о трупе, будто свалившемся с неба. Взгляд Берковича блуждал по детским рисункам, которыми были покрыты стены комнаты. Дети рисовали зверей — были тут обезьяны, змеи, драконы и какие-то странные монстры с множеством голов и крыльев.