Расследования Берковича 10 [сборник] - [9]

— Но тут появился инспектор Беркович… — вставил Хутиэли.

— Вы бы и сами к этой идее пришли, шеф, — великодушно заявил Беркович. — Все-таки убийца — человек изобретательный, но недалекий, начитался газетных статей, в которых полицию обычно изображают в нелестном духе. Если почитать судебные репортажи…

— Никогда их не читаю, — отмахнулся Хутиэли. — Насколько я тебя понял, Борис, ты уже вычислил убийцу?

— Если принять верную гипотезу, то это нетрудно. Столько подобностей о Дорит и Фане мог знать только один человек.

— Хозяин фирмы? — догадался Хутиэли.

— Именно.

— А мотив?

— Насколько я понял из разговоров с сотрудниками, этот тип домогался Дорит и получил отказ. Более того, похоже, что Дорит имела против него какой-то компромат, иначе он бы ее просто уволил. А так ему ничего другого не оставалось…

— Ничего, кроме убийства? — поднял брови Хутиэли.

— Знаете, инспектор, — вздохнул Беркович, — с точки зрения некоторых людей, убийство — самый верный способ разрубить гордиев узел. Нет человека — нет проблемы…

Смерть в ванной

— По-моему, у Арика температура, — сказала Наташа рано утром, когда инспектор Беркович только встал и собирался принять душ.

Беркович приложил губы ко лбу сына и решил, что жена преувеличивает. Ребенок был теплее обычного, это верно, но ведь он спал под теплым одеялом.

— Вроде бы ничего особенного, — сказал он и отправился в ванную. Вернувшись, он обнаружил жену с цифровым градусником в руке.

— Тридцать семь и девять! — воскликнула Наташа. — Я же говорила! Надо показать Арика врачу.

— Ты думаешь, что есть смысл выносить ребенка на улицу в такую погоду? — спросил Беркович, прекрасно понимая, что Наташа все равно не успокоится, пока не узнает точно, что происходит с сыном. Приехав на работу, он позвонил жене на сотовый телефон, но аппарат был отключен — должно быть, Наташа уже была в кабинете врача и не хотела, чтобы звонки прерывали медицинский осмотр.

По мнению Берковича беспокоиться было не о чем, но он все равно думал о больном ребенке, когда позвонил сержант Соломон и попросил присоединиться к его оперативной группе.

Ехать пришлось довольно далеко, и на место инспектор Беркович прибыл только через полчаса. По дороге он несколько раз звонил Наташе, но ее телефон все еще был отключен.

В квартире на втором этаже старого дома инспектор обнаружил не только сержанта Соломона, но и эксперта-криминалиста Рона Хана, приехавшего несколько минут назад и проводившего осмотр женского тела, лежавшего в ванне с уже остывшей водой. На кафельном полу рядом с ванной лежал черный от копоти электрический нагреватель с обугленной спиралью.

— Бедняжка погибла от удара током, — сказал Хан, поздоровавшись с Берковичем. — Вряд ли тут есть для тебя дело. Обычное бытовое разгильдяйство. Нагреватель стоял на полке. Очень опасное место. Женщина, видимо, захотела переключить клавишу регулятора мощности, сделала неостородное движение и…

— Понятно, — кивнул Беркович, отворачиваясь. Погибшей было лет двадцать пять, у нее было красивое точеное лицо, но плоская фигура, о таких женщинах говорили обычно: «Вот телеграфный столб». — Родственникам сообщили? У нее есть муж?

— Нет, — вмешался в разговор сержант Соломон. — Шошана Леви жила одна, мужа у нее не было, а ребенок есть. Четыре года, мальчик. Он в детской комнате, с ним играет Лея.

Лея Карпин была стажеркой, в полицию она пришла сразу после армии и хотела заниматься проблемными детьми. Беркович изредка встречал девушку в коридорах управления, но еще не имел возможности познакомиться.

Настроение инспектора, и без того неважное с самого утра, испортилось еще больше. Эксперт между тем выпустил из ванны воду и приказал появившимся в коридоре санитарам уносить тело.

— Ты со мной? — спросил он Берковича, выходя в салон. — Больше здесь делать нечего.

— Поезжай, — отозвался инспектор. — Я подумаю, как поступить с ребенком.

— Жаль мальчика, — кивнул Хан и направился к двери. Похоже, трагедия не произвела на него особого впечатления. Да, женщина погибла по собственной глупости и небрежности, да, остался ребенок, но ведь не она первая, не она, к сожалению, последняя.

Закрыв за полицейскими входную дверь, Беркович направился в детскую и остановился на пороге. Лея сидела посреди комнаты на маленьком стульчике и наблюдала, как темноволосый мальчик пытался сложить из больших деревянных блоков высокую башню. Кубики падали, но упорства ребенку, видимо, было не занимать, и он заново начинал строительство.

— Ему сказали? — спросил Беркович у Леи.

Девушка покачала головой.

— Не знаю, как быть, — сказала она. — Я выяснила, что у Шошаны есть родная тетя, живущая в Беэр-Шеве. Это единственная родственница, ей уже сообщили. Можно отправить ребенка к ней…

— К тете Саре не поеду, — неожиданно заявил мальчик, продолжая водружать один кубик на другой. — Она плохая, я ее не люблю.

— Здесь тебе будет скучно, Шай, — сказала Лея. — Мама уехала по делам, вернется не скоро…

— А я люблю быть один, — сказал Шай. — Когда мама уходит на работу, я охраняю дом.

— Вот как? — удивился Беркович. — Разве ты не ходишь в детский сад?

— Нет, — Шай закончил наконец строительство и осторожно отошел от неустойчивой конструкции. — Я не люблю детский сад. Там меня бьют.