Расследование смерти мадам Бовари - [30]

— Не знаю, месье.

— Это господин Омэ?

— Я ничего не знаю.

— Бывал ли господин Омэ когда-нибудь наедине с мадам Бовари?

— Да, несколько раз.

— Завтра утром, часов в восемь, обязательно придешь ко мне в гостиницу «Золотой лев».

— Хорошо, месье.

6

От волнения Реми совсем забыл, что назавтра в том же часу назначил встречу с мадам Омэ. Он вспомнил об этом лишь в последнюю минуту и, пока Жюстен не подошел к «Золотому льву», послал к нему мальчишку, чтобы известить о перенесении встречи на более позднее время.

Тем временем явилась мадам Омэ. Усевшись на соломенный стул, она тщательно расправила свое строгое платье; ее черные глаза сверлили Реми так, словно тот был змеем, которого надо уничтожить.

— Мадам, — начал Реми самым строгим тоном, каким только мог говорить, — первые результаты моего расследования вынуждают меня выдвинуть серьезные обвинения против человека, который вам дорог. Я счел необходимым сказать вам о своих выводах. Возможно, тогда вы сможете мне помочь и поправить меня в некоторых деталях.

Она не мигая смотрела на него.

— Говорите, месье.

— Так вот: доза мышьяка, которая убила мадам Бовари, была взята из шкафа с ядами у вашего мужа. Ключ находится у него, поэтому месье Омэ можно подозревать, например, в том, что он снабдил жертву мышьяком, чтобы та покончила с собой. Или даже — почему бы и нет? — что он сам назначил ей яд. Как он мне объяснил, ключ от шкафа всегда пристегнут к его жилету вместе с цепочкой от часов. Могу я задать вам один вопрос: когда ваш муж раздевается в спальне перед сном, куда он кладет жилет на ночь?

— Не знаю. Вероятно, на кресло возле нашей кровати.

— Итак, ночью ключ находится в кресле. Знаете ли вы этот ключ? Могли ли вы им воспользоваться?

Их взгляды встретились. Какая беспощадная энергия, какая решимость жили в этой женщине, которая казалась ничем не примечательной, даже бесцветной! Она на миг задержала дыхание.

— Месье, — произнесла мадам Омэ. — Бесполезно продолжать эту игру. Я признаюсь во всем. Уже давно я знала, что мой муж имел преступную связь с мадам Бовари. Я очень к ней ревновала. Это я убила ее.

VI

1

Реми выслушал ее до конца, он даже испытывал к ней жалость. Вначале ее рассказа полицейский не осмеливался делать заметки. Затем профессиональный долг все же взял верх, и в нескольких строчках он резюмировал основное ее заявление.

ЗАЯВЛЕНИЕ МАДАМ ЭЛИЗЫ-АНДРЕА-МАРИ-ЭЛИЗАБЕТ ОМЭ (ТРИДЦАТЬ ЛЕТ, НЕТ ПРОФЕССИИ), СУПРУГИ ГОСПОДИНА ЭРНЕСТА-ОГЮСТА-СИПРИЕНА ОМЭ, АПТЕКАРЯ ИОНВИЛЯ-ЛʼАББЭИ (ДЕПАРТАМЕНТ НИЖНЯЯ СЕНА)

В течение некоторого времени я подозревала, что мой муж поддерживает противозаконную связь с супругой врача, не имеющего диплома, из нашего города — мадам Эммой Бовари. Я замечала исчезновение денег из нашего семейного бюджета, а также видела векселя, подписанные моим мужем, о которых он не ставил меня в известность. Увы! я догадалась о назначении этих денег.

Мне тяжело было видеть, как мою семью разоряют подобным образом. Решив отравить мою соперницу, я отсыпала четыре столовых ложки из флакона с мышьяком, который мой муж держал у себя в лаборатории. Я могла проникнуть туда, поскольку ночью он оставлял на кресле жилет, к которому цепочкой для часов пристегивал ключ. Под малозначительным предлогом я позвала мадам Бовари к себе и дала ей выпить прохладительный напиток, предварительно растворив в нем мышьяк. В тот день она жаловалась на финансовые трудности с господином Лерё и искала моей поддержки.

Выпив содержимое стакана, она должна была умереть, и никто ни о чем не догадался бы. Когда подозрения несправедливо пали на моего мужа, я решила сама во всем признаться.

Я клянусь, что мои слова соответствуют истине. Теперь, признавшись во всем, я чувствую себя спокойнее.

Ионвиль-лʼАббэи… числа.

(Дата, подпись и т. д.)

Новости в Ионвиле разлетаются быстро. Четверть часа спустя, как ураган, влетел Омэ. Его знаменитая греческая ермолка съехала на бок, фалды черного пальто развевались. Он воплощал собой само отчаяние.

— Назвать мою жену, мать семейства, отравительницей! — закричал он. — Как только вы посмели распространять такие глупости? Такими россказнями вы ввергаете нашу семью в отчаяние и позорите мою жену!

— Россказни, господин Омэ? А я, наоборот, получил от вашей жены подробное и логичное признание. Она даже все подписала. Не хотите ли послушать ее заявление?

— Прочтите мне! Но это же абсурд!

Реми прочитал.

— Как видите, все, к несчастью, очень ясно и понятно, — сказал он твердо, ожидая взрыва негодования.

Но Омэ, напротив, казался подавленным. Он молчал, а потом простонал:

— Понимаете ли вы, что у моей бедной жены помутился разум?

— Уверяю вас, мадам Омэ была на удивление спокойна.

— Но все в ее заявлении ложно!

— Даже упоминание о вашем адюльтере с мадам Бовари?

Омэ замешкался с ответом.

— Увы, месье, это верно. Но если бы вы знали, как я об этом сожалею! Авантюра была глупейшая. К тому же она давным-давно закончилась…

— Вы были любовником мадам Бовари, и ваша жена об этом знала?

— Да.

— Расскажите подробнее.

— Первый раз я увидел Эмму в марте 1841 года в «Золотом льве», если мне не изменяет память. Она и ее муж остановились там на несколько дней после прибытия в Ионвиль. Они грелись у камина в кухне и ждали, когда их дом будет готов. На ней было шафрановое платье с маленьким голубым бантом. Хотя она брюнетка, глаза у нее были почти зелеными, цвета мха. Она была так хороша, так очаровательна, что я тотчас же в нее влюбился. Меня охватило какое-то сумасшествие, если хотите. До этого я жил полностью погруженным в свою научную работу, поэтому у меня — увы! — совсем не было времени думать о женщинах… Бовари устроились в новом доме, мы с женой почти единственные, кто составлял их общество. Моя жена подсказала им поставщиков, дни работы рынка, расписание месс. Мы с господином Бовари по воскресеньям всегда играли в домино, моя жена и Эмма вместе шили, ведя разговоры. Все было прекрасно.