Рассказы - [8]

Командир Чалый приподнялся с земли, скрипнув кожаными ремнями, перепоясавшими крест-накрест богатырскую грудь, окинул взглядом степь и сказал с улыбкой:

— Весна… Хороша наша степь шахтерская, а приходится уходить. Только Иван остается… Ничего, нехай знает белая кость: все равно не царствовать ей над рабочим людом! Погиб отец — сын встанет на его место, упадет сын — мать возьмет винтовку. Никому не победить революционного народа.

Командир был человеком сурового нрава, говорить не умел и не любил, да, видно, запала и ему в сердце эта песня.

Сашко пружинисто вскочил, отряхнул щегольские, обшитые кожей галифе и сказал:

— Хватит! Мертвым слава, а живым думать за жизнь. Правильно я мыслю, товарищ командир?

— Правильно! Обойди посты.

Не успел Сашко подняться на вершину кургана, как навстречу ему из-за кустов вышли двое: часовой вел какого-то паренька, обутого в тяжелые, большие сапоги. На стриженой голове пленного неуклюже торчала серая солдатская папаха явно белогвардейского происхождения: даже след от кокарды был заметен. Передавая лазутчика Сашко Сулиму, часовой объяснил:

— С «Марии» пришел. В эскадрон просится. Видать, белые подослали.

Сулиму с первого взгляда не понравилось нежное, с тонкими стрелками бровей лицо задержанного. «Контра», — решил он про себя и представил, как сейчас командир будет допрашивать этого гимназистика или кадета. Сашко сам немало отправил таких к господу богу на жительство. Стоит только поприжать, и сразу заклацает зубами от страха.

Сашко вынул клинок, блеснувший на солнце.

— Если шпион, я с тобой лично разговаривать буду.

— А если не шпион? — спросил пленный и усмехнулся. Такого нахальства Сашко не ожидал.

— Руки выше, гад! Иди не разговаривай! Секану шашкой, и понесешь свою голову под мышкой, как астраханский арбуз.

— Не кричи, не испугаешь, — огрызнулся тот и, не оборачиваясь, зашагал с горы.

Сашко держал наперевес обнаженный клинок.

Бойцы эскадрона всполошились. Семен Чалый, закуривая, внимательно глядел из-под густых бровей на странно одетого паренька.

— Веселей шагай! — покрикивал Сашко, задетый вызывающим спокойствием пленного, и, чтобы рассмешить бойцов, слегка кольнул пленного клинком в причинное место.

Когда лазутчика подвели, командир спросил:

— Ты кто такой?

— Человек.

— Гм… а я думаю, что за телка ведут… Ну, рассказывай, если ты человек, кто такой, откуда?

— Прими в эскадрон. Я с шахты «Мария», у меня батька с матерью шкуровцы зарубали.

Бойцы, столпившиеся вокруг, молча слушали. Не так легко провести их или разжалобить. Слишком суровое время настало, чтобы верить на слово.

— Опусти руки, — разрешил Чалый. — Говори толком: кто ты?

— Шахтер.

За спиной командира послышался смех. Черные глаза пленника вспыхнули точно угли:

— Чего зубы скалите? Говорю — шахтер!

На этот раз все бойцы рассмеялись.

— Обыщите его, — подсказал Сашко. Задержанный оттолкнул бойца.

— Отойди, сам обыщусь.

— Как же ты через фронт прошел, да еще днем? — спросил Чалый.

— Я где хочешь пройду, — самоуверенно проговорил паренек и вытащил из-под ситцевой рубахи длинный черкесский кинжал.

— На! — сказал он, отдавая бойцу оружие.

— А что у тебя еще есть? — спросил Чалый.

— Кое-что найдется, — отозвался тот, доставая из кармана гранату, за ней другую. Все это он положил на траву к ногам Чалого, прибавил обойму винтовочных патронов и недоеденный сухарь.

Командиру явно нравился этот ершистый подросток.

— Все?

— Все.

— Где оружие взял?

— У белых. Когда они спать легли, я хату поджег.

— Чью хату?

— Свою. Вместе со шкуровцами…

Сашко, с недоверием следивший за рассказом, сердито стукнул ножнами шашки по земле.

— Брешет, гад.

— Сейчас узнаем, — сказал командир и, присаживаясь на корточки, стал разбирать и разглядывать оружие паренька.

— Нехай руки покажет, если шахтер, — предложил Сашко.

— На, смотри, — с неожиданной злостью проговорил пленный и поднес грязные ладони к лицу разведчика.

— Отойди! Что ты мне в морду лапы суешь, а то я… — И Сашко в свою очередь поднес к лицу пленника давно не мытый, пропахший ружейным маслом тяжелый кулак.

— Стойте, хлопцы! Я зараз узнаю, шахтер он или нет, — сказал Вихров, боец в кубанке с красным верхом. — Скажи-ка нам, что в шахте лимонаткой [2] называется?

— Знаю, — проговорил парень, — искал лимонатку…

— Ну и как, нашел?

Тот лишь усмехнулся в ответ, потом сказал:

— Пойди сам поищи, да не забудь прихватить два ведра вентиляции.

Бойцы, среди которых большинство были шахтеры, рассмеялись, одобряя меткий ответ паренька.

— Значит, шахтер, — сказал Вихров, точно обрадовался этому.

— Сколько же тебе лет? — спросил Чалый.

Пленный замялся.

— Ну?

— Двадцать пять, двадцать шестой пошел… — скороговоркой выпалил подросток, блеснув настороженными черными глазами.

— Если двадцать пять, усы должны быть, — не то в шутку, не то всерьез сказал Вихров.

— Побрился человек, — ехидно заметил Сашко Сулим, — вам бы только зубы скалить. Ну, чего смеетесь?

Парень побледнел, шагнул навстречу командиру:

— Записываете или нет? Мне ждать некогда.

Чалый даже отступил на шаг.

— Ого, на командира орет. Видали такого храбреца?

— Мне все равно — командир ты или нет, а смеяться над собой не позволю!