Рассказы - [56]

Левензон покраснел и счастливо забормотал какую-то благодарность. Фрунзе повернулся к Кудряшову:

— Ну, как дела?

— Дел полный короб, товарищ командующий!

— Словом, чувствуете себя в своей тарелке?! Иначе я себе и не представлял. Хороший партиец в революции всегда найдет свое место. — И он крепко пожал руку комиссара и пожелал труппе успеха в работе.

На следующий день после дебюта было назначено отправление на фронт.

С утра стали грузиться в вагоны. Актеры получили одеяла u консервы. Они шумно ссорились из-за мест, — кому лечь на верхней полке, кому внизу. Кудряшов с красноармейцами грузили лошадей, втаскивали повозки на платформы. Повозки оказались очень тяжелыми. Дядя Петро, повозный, начал роптать:

— Четырнадцать мужиков актеров, а не могут подсобить.

Кудряшов объяснил, что у актеров совсем другие задачи u надо оставить их в покое. Воронцов сейчас же куда-то исчез и через некоторое время вернулся с шестью помощниками. Среди них был и Пал Палыч.

К концу погрузки работала уже вся труппа. Даже Людмила Ивановна, пианистка и драматическая старуха в одном лице, руководила женской бригадой. Кудряшов работал молча, изредка давая указания, но зорким глазом следил за всеми.

«Конечно, тут много есть случайных людей, как сказал товарищ Фрунзе. Но хорошим подходом можно сделать из них своих. Даже вот из этого Анатолия Барсова, неврастеника во френче времен Керенского, может получиться человек, хотя он и заявил, что пошел в труппу исключительно из-за красноармейского пайка. С ними надо только уметь обращаться». Кудряшов молчал и наблюдал.

Потихоньку он осваивался с делом; стал даже втягиваться в художественную часть.

Левензон в своей пьесе написал ему небольшую роль. Кудряшов должен был руководить красными, когда они, ворвавшись в штаб белых, находят там умирающего генерала. Тот рассказывает, что он с юных лет был беспощадным с хитрым, жестоким и трусливым врагом. Кудряшов обращается к красноармейцам с короткой речью. Рядом с ним стоит Духов, держа в руках единственное «орудие» труппы — старый ручной пулемет Шоша. Петров и Данила Обушко, повозники, накрывают красным полотнищем убитого героя. «Надо отдать последний долг революционеру», — говорит Кудряшов, и «маэстро» Богучарский за сценой дирижирует пением «Интернационала».

Кудряшов вначале хотел отказаться от роли, но потом решил, что будет политически правильно, если он возьмет на себя эту небольшую сценическую задачу. Этим он как бы сгладит разницу между собой и актерами. Погрузка в Харькове доказала, что, если надо, лед можно заставить тронуться. Труппа, состоящая из обозных, красноармейцев, комиссара, художника и актеров, уже начинает превращаться в коллектив. Левензон и Воронцов приписывали это исключительно умелому политическому руководству комиссара.

Первый спектакль они дали в Александровске на станции перед стоящим там военным эшелоном.

В первый раз была поставлена пьеса «Последние дни Парижской коммуны». Красноармейцы плотной массой облепили площадку перед вагоном-сценой. Каждый патетический момент покрывали бурными аплодисментами. По окончании спектакля красноармейцы засыпали комиссара вопросами:

— Когда это произошло?

— Это правда или неправда?

— Давно это было или сейчас?

На вопросы Кудряшов решил ответить подробно. Получилась небольшая популярная лекция о Парижской коммуне. Актеры с большим интересом выслушали горячую речь комиссара, а Левензон сделал ряд записей и потом внес в пьесу новые разъясняющие диалоги.

* * *

В это время на фронте происходили большие перемены. С севера одна за другой прибывали свежие части: сборные полки, артиллерия и конница. Кудряшов знал об этом из сводок политотделов, которыми те его снабжали.

С польского фронта двигалась на Врангеля победоносная конница Буденного. У Каховки части Блюхера твердо держали переправу, расширяя плацдарм, и Врангелю никак не удавалось откинуть их на правый берег Днепра, Коммунисты, комсомол, городские и сельские добровольные части спешили на фронт. Актеры давали им представления, развлекали и воодушевляли их бодрыми песнями. Сатирические строфы Демьяна Бедного Богучарский перекладывал на веселую музыку, и их триумф был неизменен. Постоянный успех и теплые, предосенние дни заставляли актеров забывать о тех неудобствах, которые им приносила фронтовая жизнь. Кудряшов заботился обо всем. Коноводы откармливали лошадей. Сима Дудов однажды спросил:

— Когда же выйдем из вагонов, товарищ комиссар? Так мы и фронта не увидим.

— Ничего, Сима. Не беспокойся. Еще хватит. Агитпоезд медленно приближался к боевой линии.

* * *

В последние дни сентября по линии Екатерииослав — Александровск Красная Армия повела наступление на позиции, недавно занятые врангелевской армией. В результате трехдневных боев белогвардейцы были отброшены. Это была первая победа тактики Фрунзе.

Поезд Кудряшова достиг последней станции и стал выгружаться. Застоявшиеся лошади весело рванули тяжелые повозки. Теперь началась цыганская, кочевая жизнь.

Красноармейцы и сельское население восторженно встречали актеров с их брезентовой сценой. Труппа передвигалась в непосредственном тылу фронта, от одного села к другому, ориентируясь по колокольням. И бывало не раз, что ночь заставала актеров в поле. Кудряшов уже давно проверил боеспособность своей «части». Каждый обозник имел винтовки с двумя-тремя десятками патронов. У Дулова в повозке лежал завернутый в кусок палатки ручной пулемет.