Рассказы - [47]

Ефрейтор, вскарабкавшись на стог, сообщал оттуда:

— Два полных попадания в окопы, четыре перелета. Очевидно, щупают батарею.

— Значит, началось, — сказал Кирст грустно.

Однако после этого обмена любезностями весь день было спокойно. По настроение уже испортилось. Каждый занялся сбором своих пожитков, прикручивали шинели к ранцам, пришивали последние пуговицы. Только винтовки по-прежнему оставались стоять в углу.

Вольноопределяющийся приказал погасить огонь в очаге и по возможности меньше шляться по двору.

— Может быть, откуда-нибудь идет артиллерийское наблюдение.

На этот раз ели неподогретые консервы. После обеда уселись играть в карты. Кирст недолго подежурил на стогу и вернулся. Эрвин писал дневник. Мирослав играл на крыльце в тепле большого солнечного пятна, гремя консервными банками. Ганя ушла в хлев доить корову.

Откуда-то справа послышалось ровное глубокое гудение. Бросив карты, все стали напряженно прислушиваться. Эрвин закрыл тетрадь, поспешно спрятал ее в ранец и завязал его.

— Аэроплан, — сказал Виола.

— Да, — подтвердили все шепотом.

Гудение все усиливалось. Но вот внезапно наступила полная тишина. И вдруг — рвануло. Аэроплан сердито заурчал, словно над самым домом. Раздался взрыв. Стены задрожали, со звоном выскочило стекло из окошка.

— Хутор бомбят, — бешено заорал Эмбер Петер.

Он сорвался с табурета, кинулся в угол, выхватил из кучи винтовок свою и стремглав бросился на крыльцо. Виола машинально последовал его примеру. За ним, пригнувшись к земле, стуча сапогами, бежали русские. Последним выскочил из дома Эрвин.

— Под кусты! — крикнул он не своим голосом.

Его нога зацепилась за что-то, он покатился с крыльца, выронил винтовку. Не оглядываясь, поднялся, схватил оружие и со всех ног бросился в кусты. Аэроплан действительно кружил над самым хутором, совсем низко. Ясно видны были сидящие в нем люди.

— Не стрелять! Свой аэроплан! — крикнул Эмбер Петер.

Сделав крутой вираж, аэроплан метнулся к русским окопам, сбросил подряд две бомбы и потом исчез за линией венгерских окопов, словно его никогда и не было.

Солдаты поднялись с земли. Эрвин очистил колена от приставшей пыли и оглядел людей. Все были мертвенно-бледны. В эту минуту со стороны дома послышался душераздирающий крик.

— Что случилось? — громко спросил Эрвин. Ему никто не ответил.

Все разом двинулись к дому.

Перед открытой настежь дверью на крыльце лежала Ганя. Рядом с ней валялось ведро в большой луже молока. Ганя выла высоким надсадным голосом. Эрвин увидел Мирослава, обезображенного, раздавленного, в крови.

— Как это случилось? — спросил он беззвучно. Никифор снял шапку и перекрестился.

— Как это произошло? — тупо повторил Эрвин.

Он чувствовал, что теряет рассудок. Каждый выкрик Гани ранил его, словно горячие осколки снаряда. И вдруг он понял, что это они раздавили мальчика. Мирослав был жертвой их животного страха. Ведь он сам споткнулся об его маленькое тельце. Эрвина охватила дикая злоба. Подняв над головой винтовку, он с размаху ударил прикладом о бревно, лежавшее перед крыльцом. Ружье сломалось пополам. Он далеко отбросил обломки с криком:

— Убить, убить тех, кто начал эту проклятую войну!

Его примеру последовали остальные. Первыми разбили свои винтовки русские. Кирст три раза ударил прикладом о бревно, но манлихер не поддавался. Тогда старик с силой швырнул его в кусты. Нечеловеческий вой Гани не стихал ни на минуту.

— Стой! Руки вверх! — послышалось вдруг отчетливая команда. — Вы все арестованы.

Этот выкрик привел Эрвина в себя. Ои обернулся. Посреди двора стоял Эмбер Петер и держал винтовку наизготове. На ней холодно поблескивал штык. Никифор медленно поднял руки. Алексей устремил на Эрвина горящий взгляд. Вольноопределяющийся провел одеревеневшим языком по сухим губам. Взгляд Алексея, казалось, призывал, диктовал.

— Рядовой Эмбер! — Голос прозвучал неожиданно резко. — Кто вам позволил? Кто здесь старший по чину? Вшивый? Смирноа-а! — И Эрвин сделал шаг по направлению к солдату.

Взгляд Петера беспомощно скользнул по нашивким унтер-офицера. Он медленно снял руку с затвора винтовки и слегка качнулся. В это же мгновение стоявший рядом Кирст прыгнул к нему и выбил ружье из его рук. Петер отскочил в сторону и в два прыжка очутился у канавы.

Перемахнув через нее, он размашистым бегом пустился к венгерским окопам.

Виола коршуном бросился к лежавшей на земле винтовке, схватил ее и побежал за удалявшимся парнем. Грянул выстрел. Петер упал, но тотчас же поднялся и, припадая на правую ногу, поплелся дальше. Виола остановился, приложил винтовку к щеке и, прицелившись, выстрелил еще раз. На этот раз Петер не встал.

— Идите, проверьте, — кинул Виола, передавая винтовку подбежавшему Кирсту.

Эрвин, не двигаясь, смотрел перед собой. Лицо его было землистого цвета. Кто-то дотронулся до его плеча. Он повернул голову. Алексей, сжимая в своих крепких руках бессильные руки Эрвина, что-то горячо говорил ему. Эрвин не понимал слов, но чувствовал их бодрящую силу.

Из дома вышел Виола и подал вольноопределяющемуся ранец и шинель.

— Ну, господин взводный, пойдемте, — сказал он решительно и деловито.