Рассказы. Выпуск 1 - [19]

Пока солдаты раздавали принесенную еду, Леетш внимательно разглядывал лица бойцов, подходивших за своей порцией. Суровые, бледные, покрытые недельной щетиной, но с яркими, горящими неестественной белизной, глазами. Следователь представил, какой груз несут на своих плечах эти люди, и ему на мгновение стало совестно от мысли, что одного из них придется забрать с собой для того, чтобы вздернуть на виселице. Однако тут же он ощутил, как щемящая пустота касается его руки, и мотнул головой, гоня прочь неуместные эмоции.

– Что-то я тебя не припомню, – произнес сиплым голосом остроносый фельдфебель с ярко-голубыми глазами, подойдя к Леетшу.

Покосившись на раскрытое перед ним удостоверение, он громко отрыгнул и презрительно хмыкнул.

– Вы командир роты? – поинтересовался следователь.

– Так точно, – кивнул фельдфебель, прихлебывая кофе из жестяной кружки. – А ты что за птица?

– С субординацией у вас тут печально.

– Я в СС не служу. У меня свои командиры.

– Вот приказ майора Беца о полном содействии моей миссии со стороны подчиненных ему лиц. Вас тоже касается.

Фельдфебель мельком взглянул на развернутый лист бумаги и пожал плечами.

– Ну и? В нашу роту проник коммунист, из-за которого мы третий год отступаем на всех направлениях? Или заговорщик не нашел способа лучше спрятаться, кроме как на нашем плацдарме?

– Ничего подобного. В вашей роте есть негодяй, насиловавший и истязавший немецкую девушку, отчего она через некоторое время скончалась. Он не заслуживает смерти в бою. Его ждет виселица. И я сделаю все, чтобы он на ней оказался.

Фельдфебель с недоверием посмотрел на излучавшего уверенность и каменное спокойствие следователя. Внимательно перечитав приказ майора, он поправил на себе форму, застегнул верхнюю пуговицу кителя и сказал уважительным тоном:

– Прошу за мной.

Через несколько минут в землянку фельдфебеля, в которой расположился для допроса Леетш, вошел долговязый солдат с обвислыми щеками и впалыми глазами.

– Отто Босфельд, старший стрелок, – представился солдат, глядя на грудь следователя.

Его макушка, прикрытая грязной каской, упиралась в потолок, заставляя сильно горбиться. От этого Босфельд выглядел особенно измученным и печальным.

Леетш, чуть ли не обнимавший раскаленную буржуйку, не был склонен к длительным вступлениям и полету мысли, поскольку, хорошенько вымокнув и извалявшись в грязи второй раз за сутки, чувствовал, что к его крепкому арийскому здоровью неумолимо подступает пневмония или что похуже. Потому он коротко представился и сразу перешел к сути.

– Отто, где вы были четырнадцатого апреля тысяча девятьсот сорок второго года?

– Простите, господин оберштурмфюрер, я не помню.

– Должны помнить, Отто. Вы были зачислены в одиннадцатый пехотный полк СС в апреле сорок второго, будучи на лечении в Нижней Саксонии, и направлены в составе пополнения на Восточный фронт. Четырнадцатого апреля ваша рота остановилась в небольшом городке Хадемсторфе. Пробыв там всего один день, она отправилась дальше, однако в ночь с четырнадцатого на пятнадцатое одним из ста сорока военнослужащих было совершено преступление против гражданского лица. Была изнасилована и покалечена девушка семнадцати лет. Спустя четыре дня она умерла от полученных травм в больнице Бад-Фаллингбостеля, но успела сообщить криминальной полиции примерное описание преступника. Исходя из него, был сделан вывод о принадлежности его к маршевой роте СС.

– Но я не из СС, – глухо возразил солдат, переведя глаза с груди Леетша на сбитые носки своих сапог.

– Совершенно, верно, – согласился следователь. – Вас и еще четверых ваших товарищей исключили из СС за нарушение устава и трусость. Двоих расстреляли, а троих счастливчиков перевели в вермахт, разжаловав в рядовые. Ввиду ваших предыдущих заслуг и ранений, я полагаю. Это произошло в феврале сорок четвертого. Вы были переведены в госпиталь в Дании, где и попали в сформированную для восемнадцатой армии вермахта резервную часть. В феврале этого года на пароходе «Геттинген» ваша часть была направлена в Лиепаю для пополнения двести девяностой дивизии, но после торпедной атаки больше половины личного состава погибла. Вам же и вашим сослуживцам из СС вновь повезло. И вот вы здесь, передо мной, и вы последние из той маршевой роты, проходившей через Хадемсторф, кого мне нужно допросить.

– Что, нашли остальных сто с лишним солдат и каждого допросили? – недоверчиво пробурчал Босфельд, еще больше помрачнев.

– Представьте себе, да. Только не сто, а тридцать шесть. Остальные, к сожалению, пали в бою. Ну, или были расстреляны за трусость, как те двое.

Босфельд немного помолчал, потом взглянул прямо в лицо Леетшу и произнес, оголив редкие желтые зубы:

– Зачем вы сейчас пришли сюда? Здесь и так кругом смерть. Нас ожидает забвение, не завтра, так через месяц. Мы – не трусы, и мы не отступим, как и тогда не отступили. Это был ложный донос.

– У вас в голове все перепуталось, Отто, – строго сказал следователь. – Мне нет дела до вашей личной отваги. Мне нужно животное, покусившееся на честь и жизнь молодой немецкой девушки. Ничего более.

– И вы уверяете меня, что Бодвин или Ульрих могли совершить такое?! – с холодным, но оттого еще более убедительным негодованием воскликнул Босфельд.