Рассказы веера - [22]
До самого основания крепость разрушили без малого через два года. Приняв на себя первый удар революционных масс, Бастилия, как и следовало ожидать, оказалась на обочине всеобщего внимания: разборку стен производили уже не энтузиасты, а по приказу муниципалитета, старавшегося очистить площадь.
Часть известняковых блоков «цитадели монархизма» пошла на строительство одного из парижских мостов, который сначала назывался мостом Людовика XVI, потом мостом Революции и, наконец, мостом Согласия. Российские туристы, традиционно наводняющие столицу Франции, чувствуют что-то родное в череде этих переименований. У них, впрочем, как и у всех, есть шанс, немного перегнувшись через перила, увидеть легендарные камни крепости, последний день существования которой стал считаться первым днем Французской революции, во многом напоминающей нашу собственную. Правда, Россия в конце концов отказалась от традиции праздновать день, положивший начало кровавой распре – самого страшного, что может случиться с единой нацией. Для французов каждое 14 июля знаменуется парадом на Елисейских Полях, фейерверком и, как принято выражаться, народным гуляньем.
Ключи же от Бастилии – довольно увесистые и громоздкие – хранятся за океаном в Белом доме: один из героев революции, генерал Лафайет, подарил их президенту Америки.
В сегодняшней столице Франции достопамятное место обозначено изящной колонной, а сами очертания бывшей крепости выложены красноватой брусчаткой, правда, малозаметной под шинами бесконечного потока автомобилей.
...В тот далекий день 14 июля 1789 года Россия тоже не осталась без памятного сувенира. В Бастилии хранился архив небезынтересных документов, относящихся к истории Франции. Все это летело в окна, когда штурмующие вместо узников с досадой обнаружили в одном из помещений целые залежи совершенно ненужного им бумажного хлама.
А тем временем где-то внизу у стен крепости стоял человек, служивший в русской миссии. Он старательно подбирал все, что, уберегшись от огня, падало на землю. Теперь бумаги из Бастилии, представляющие собой большую историческую ценность, хранятся в российских архивах.
Итак, взятие Бастилии дало отсчет грандиозному событию под названием Французская революция. Гнев измученных нуждой простолюдинов – наиболее активная часть их стала называть себя санкюлотами – требовал отмщения. Разумеется, оно не прибавило тепла в их жалких лачугах, и хлеба не стало вдосталь. Но одно сознание, что теперь кто-то поплатится головой за то, что имел все, доставляло радость, ни с чем не сравнимую.
Пыль от рухнувших стен Бастилии еще не успела осесть, как в новом учреждении под названием Чрезвычайный трибунал подсчитали: каких-нибудь 20–30 тысяч голов, слетевших с плеч аристократов, – мера совершенно необходимая для обновления страны. Впрочем, почему только аристократов? А духовенство? А разного рода поэты и ученая братия – совершенно никчемные паразитирующие элементы, сеющие смуту в мозгах и расслабляющие нацию? А потому – бдительность и еще раз бдительность: «Республика (ею Франция была провозглашена вслед за падением Бастилии) в опасности!»
Науськанные вождями нового порядка сознательные граждане и гражданки отыскивали людей, принадлежавших к благородному сословию. Те предпочитали отсиживаться дома, не ездили в каретах, одевались так, чтобы не выделяться из толпы. Но это мало помогало. Достаточно было доноса кого-нибудь из слуг, чтобы пополнить ряды обреченных. Случайное слово, не снятое вовремя кольцо, прическа, жест, манера говорить вызывали подозрение: «Не из аристократов ли этот мсье? А у мадам что-то уж очень нежные руки».
«Раз животное попало в западню, его следует убить, – воспитывал граждан Камил Демулен. – Никогда еще такая богатая добыча не давалась победителям: две пятых имущества Франции. Сорок тысяч дворцов, отелей, замков будут наградой за храбрость... Нация будет очищена!»
И нация старалась изо всех сил. Изобретение господина Гильотена работало безотказно и безостановочно. Некоторое время основным местом казней была Гревская площадь – по традиции правосудие над преступниками совершалось именно здесь. Но никогда ее старые камни не видели такого количества обреченных.
В какой-то момент заметили: деревянный помост с гильотиной, под нож которой лицом вниз укладывали очередную жертву, стал крениться. Выяснилось, что кровь, ручейками стекавшая вниз, твердую, как камень, землю превратила в вязкое месиво. Казни стали обыденной приметой дня и происходили сразу на нескольких площадях. Бывали дни, когда смерти предавали по нескольку сотен человек.
Самое ужасное то, что всякий раз и в любом месте это зрелище собирало множество народа. Матери поднимали детей повыше, чтобы они могли лучше разглядеть происходившее.
...Многие особняки, потеряв хозяев, стояли сожженные изнутри, зияя разбитыми окнами. В порядке конфискации все до последнего кухонного ножа вывозилось и распродавалось на аукционах: новой власти нужны были деньги, а покупателей хватало. Невесть откуда объявились весьма расторопные люди – именно в их руках окажутся баснословные ценности старой аристократии, купленные теперь по бросовой цене. И когда революция свернет свои знамена, в стране появится огромное количество миллионеров. Эта народившаяся «элита», алчная, бесстыдная, полуграмотная, стоило ей открыть рот, обнаруживала свое недавнее прошлое – все повадки, все убожество вчерашних лавочников, шулеров, менял, барыг и проходимцев всех мастей. Нет, «очистить нацию» точно не удавалось!
«Красавицы не умирают»... Эта книга Людмилы Третьяковой, как и первая — «Российские богини», посвящена женщинам. Трудные судьбы прекрасных дам убеждают: умение оставаться сильными перед неизбежными испытаниями, решимость, с которой они ищут свое счастье, пригодились им гораздо больше, чем их прославленная красота. Их имена и образы возникают из прошлого внезапно. Свиданье с ними кажется невозможным, но так или иначе оно случается. Библиотечные полки, сцена, кинофильмы, стихи, музеи, города и улицы, хранящие легенды, учебники, биографии великих людей — оттуда они приходят к нам и надолго остаются в памяти.
Людмила Третьякова, писатель и журналист, «который пишет исторические романы из реальной жизни», обладатель премии Союза журналистов за разработку женской темы в российской литературе. Тема всех ее книг одна – любовь, поскольку, по мнению автора, «…сами по себе не отдавая в этом отчета, мы только и живем любовью: счастливой и несчастной, супружеской, родительской и странной, невесть откуда взявшейся, - к тому человеку, кто совсем недавно был чужим и незнакомым». Любовь, романы, жизнь выдающихся женщин прошлого - знатных и не очень, но оставивших свой след в истории, едва восстановимый теперь по каким-то личным архивам, записочкам, мемуарам, свидетельствам… "Театр для крепостной актрисы рассказывает о жизни Полины Жемчуговой, в замужестве - графини Шереметьевой.
В России – счастливая любовь – это главная жизненная удача. Ни карьера, ни богатство не могут дать человеку того, что приносит она. Судьбам людей, которые стремились к обретению любви и горько переживали ее потерю, посвящена эта книга…
…Демидовы, Шереметевы, Тургеневы, Загряжские, Воронцовы-Дашковы. По мнению многих, богатство и знатность обеспечивали им счастливую жизнь и благосклонность фортуны. Но их семейные истории убеждают, что рая на земле ни для кого не бывает. Как мимолетны и коротки они — дни любви, покоя, счастья, и как печально длинна череда потерь и разочарований.
Роман Дмитрия Конаныхина «Деды и прадеды» открывает цикл книг о «крови, поте и слезах», надеждах, тяжёлом труде и счастье простых людей. Федеральная Горьковская литературная премия в номинации «Русская жизнь» за связь поколений и развитие традиций русского эпического романа (2016 г.)
Роман «Испорченная кровь» — третья часть эпопеи Владимира Неффа об исторических судьбах чешской буржуазии. В романе, время действия которого датируется 1880–1890 годами, писатель подводит некоторые итоги пройденного его героями пути. Так, гибнет Недобыл — наиболее яркий представитель некогда могущественной чешской буржуазии. Переживает агонию и когда-то процветавшая фирма коммерсанта Борна. Кончает самоубийством старший сын этого видного «патриота» — Миша, ставший полицейским доносчиком и шпионом; в семье Борна, так же как и в семье Недобыла, ощутимо дает себя знать распад, вырождение.
Роман «Апельсин потерянного солнца» известного прозаика и профессионального журналиста Ашота Бегларяна не только о Великой Отечественной войне, в которой участвовал и, увы, пропал без вести дед автора по отцовской линии Сантур Джалалович Бегларян. Сам автор пережил три войны, развязанные в конце 20-го и начале 21-го веков против его родины — Нагорного Карабаха, борющегося за своё достойное место под солнцем. Ашот Бегларян с глубокой философичностью и тонким психологизмом размышляет над проблемами войны и мира в планетарном масштабе и, в частности, в неспокойном закавказском регионе.
Сюжетная линия романа «Гамлет XVIII века» развивается вокруг таинственной смерти князя Радовича. Сын князя Денис, повзрослев, заподозрил, что соучастниками в убийстве отца могли быть мать и ее любовник, Действие развивается во времена правления Павла I, который увидел в молодом князе честную, благородную душу, поддержал его и взял на придворную службу.Книга представляет интерес для широкого круга читателей.
В 1977 году вышел в свет роман Льва Дугина «Лицей», в котором писатель воссоздал образ А. С. Пушкина в последний год его лицейской жизни. Роман «Северная столица» служит непосредственным продолжением «Лицея». Действие новой книги происходит в 1817 – 1820 годах, вплоть до южной ссылки поэта. Пушкин предстает перед нами в окружении многочисленных друзей, в круговороте общественной жизни России начала 20-х годов XIX века, в преддверии движения декабристов.