Рассказы - [74]
Близость темноты, застывшие несрубленные деревья, зеркальная вода, местами скрытая под пеленой цветов, лачуги, безмолвие, темные силуэты привязанных лодок, потом вдруг донесшиеся из-за тонких стенок людские голоса — все это проникло им в душу. Вокруг лачуги в середине ряда с рекламой пива высились груды ракушек, розовато-серых, как выпавший несколько дней назад снег. На веранде сидел старик с развернутой газетой, против него на полу сидел жирный белый гусь. Во дворе, где уже не было ни солнечного света, ни теней, еще один старик, с ярко-красным карандашом за ухом под полями шляпы, чинил в сумерках парус.
Она обвела взглядом реку и берег, подумав, что где-то неподалеку сейчас жгут костер, и вдруг увидела поднявшуюся из знойного марева полную луну. Огромная, оранжевая, она спокойно парила над деревьями. Потом глаз стал различать другие огни, казалось, они дальше от них, чем луна, и свет их высвечивал космы висящего на деревьях мха, скользил и дробился осколками на воде — она теснила землю, на самом краю которой они стояли.
Что-то коснулось ее локтя — это он случайно задел ее рукой.
— Вот мы и на краю света, — сказал он.
Она засмеялась, потому что приняла его руку за летучую мышь, а глаза ее не могли оторваться от огромного бледного поля колеблемых течением водяных гиацинтов — все еще не закрывшихся, розовых от заката и уже освещенных луной, чуть не касавшихся ее ног, — сквозь которые были прорублены пути для лодок. Она прижала руки к лицу, под полями шляпы; ее собственные щеки показались ей гиацинтами — столько света и неба впитала ее кожа, так открылась миру. Надтреснуто звонил колокол к вечерне.
— Конечно, я, наверное, сошла с ума, хотя бы потому, что отправилась в это путешествие, — сказала она так, словно он уже это говорил ей и сейчас она радостно, с надеждой, безрассудно соглашалась с ним.
Он взял ее под руку.
— Что за чепуха, перестаньте… Я вижу, мы тут по крайней мере сможем выпить пива.
Но с темнеющей воды донесся глухой стук мотора. Еще одна лодка подходила к берегу, прокладывая себе путь между темными западнями жестких, цепких цветов в дрожащем свете фонарей, которые сначала показались ей факелами. Он и она как бы в нерешительности ждали, когда лодка причалит. Вдруг в воздухе запела туча москитов и комаров, точно материализовавшаяся из сумерек, из их дыхания, и набросилась сразу на них. Лодка ткнулась носом в берег, мужчины засмеялись. Кто-то стал предлагать кому-то креветки.
Она почувствовала, что он смотрит на нее, но не подняла лица к его темному городскому лицу, только двинулась за ним, когда он зашагал прочь. Сейчас груды раковин стали густо-бордовыми, как и деревья, и домишки. Засветились кривые квадраты окон. На крыше пивной зажглись ярко-красные небольшие буквы одинокой рекламы: «Пивной зал Бабы». На веранде горел фонарь.
Ярко освещенное помещение внутри было похоже на сарай, стены не покрашены, и вообще казалось, что заведение не достроили, просто поставили перегородку, чтобы отделить зал от задней комнаты. Один из четырех посетителей, играющих в карты за столом в середине зала, был тот самый старик, который раньше читал на веранде газету; сейчас она торчала из кармана его брюк. Перед перегородкой со входом в заднюю комнату был бар, над ним покрытый лаком резной деревянный навес, купленный где-то по случаю. Они подошли к пустой стойке и сели на деревянные табуретки. Навес, обрамлявший место, где должен был стоять Баба, но где его сейчас не было, сплошь покрывали смешные рекламы, составленные из вырезок из разных газет, карикатуры, обертки от бритвенных лезвий, записки владельцу заведения и его друзьям.
Из-за перегородки несся запах чеснока, гвоздики, красного перца, над котлом, стоящим в задней комнате на плите, клубился густой горячий пар. Виднелась чья-то могучая спина, судя по всему — женская, пучок седых волос на затылке и упертая в бок рука с шумовкой. Рядом с женщиной появился молодой парень, выхватил что-то из котла пальцами и съел. В заведении Бабы варили креветок.
Освободившись, Баба скользнул к стойке, готовый обслужить их — молодой, черноволосый, жизнерадостный.
— Пиво — холоднее не бывает. И еда отличная. Что вам принести?
— Мне ничего не надо, благодарю, — сказала она. — Совсем не хочется есть.
— А мне хочется, — сказал он и щелкнул зубами. Баба улыбнулся. — Принесите мне большой толстый бутерброд с ветчиной.
— Надо мне было попросить у него воды, — сказала она, когда Баба уже ушел.
Они сидели и ждали; было очень тихо. Время от времени откуда-то издалека доносился смех Бабы, булькала вода в котле, где варились креветки, карты шлепали по столу с таким звуком, будто бабочки ударялись о москитную сетку. Слышалось чье-то ровное дыхание — это в углу спала большая лохматая собака. Но было очень светло. По всей зале от балки к балке тянулась паутина старых проводов, и на них празднично горела россыпь лампочек. Одна из записок провозглашала: «Джо — молоток!» Записка совсем пожелтела, казалось, ей больше лет, чем самому заведению Бабы. Мир за окном был угольно-черным.
В пивной зал, дважды хлопнув затянутой сеткой дверью, один за другим нырнули два маленьких мальчишки, похожие, как братья, почти одного роста, только что умытые, в чистых майках, и стали крутиться вокруг играющих и шарить по их карманам.
В настоящем издании представлены повести и рассказы двух ведущих представительниц современной прозы США. Снискав мировую известность романом «Корабль дураков», Кэтрин Энн Портер предстает в однотомнике как незаурядный мастер малой прозы, сочетающий интерес к вечным темам жизни, смерти, свободы с умением проникать в потаенные глубины внутреннего мира персонажей. С малой прозой связаны главные творческие победы Юдоры Уэлти, виртуозного стилиста и ироничного наблюдателя человеческих драм, которыми так богата повседневность.
«Дочь оптимиста» - история Лорель МакКелва Хэнд, молодой женщины, которая, покинув Юг, спустя год возвращается в Новый Орлеан, где умирает ее отец. После его смерти вместе со своей глупенькой юной мачехой она отправляется еще дальше, в маленький городок на Миссисипи, где выросла. В одиночестве старого дома Лорель наконец приходит к пониманию своего прошлого, самой себя и своих родителей. Пулитцеровская премия 1973 года.
Рассказы этой книги дают представление о творческой эволюции и о писательской манере Юдоры Уэлти, для которой характерно сочетание лиризма и иронии, комического и трагического.Юдора Уэлти (р. 1909) — замечательный мастер рассказа, уступающий в этом жанре разве что Фолкнеру — по праву считается одним из ведущих американских прозаиков.Уже первый сборник ее рассказов «Зеленый занавес» (1941) был высоко оценен Робертом Пенном Уорреном и Кэтрин Энн Портер.«Даже в самом коротком из ее рассказов столько сдержанной силы, что, несмотря на всю их блистательность, я твердо знаю — это всего лишь начало», — писала Портер.Перу Юдоры Уэлти принадлежит несколько сборников рассказов, три романа, среди которых критика выделяет «Проигранные сражения» (1970) и «Дочь оптимиста» (1972), книга воспоминаний «Начало писательского пути» (1983), множество эссе, критических статей.Русскому читателю известна лишь одна книга Юдоры Уэлти — в нее вошли роман «Дочь оптимиста» и рассказы («Прогресс», 1975).На обложке использован фрагмент картины «Натчез» американского художника и орнитолога Джона Джеймса Одюбона (1785–1851), одного из героев рассказа «Остановленное мгновение», действие которого происходит в окрестностях этого городка.
Один из программных текстов Викторианской Англии! Роман, впервые изданный в один год с «Дракулой» Брэма Стокера и «Войной миров» Герберта Уэллса, наконец-то выходит на русском языке! Волна необъяснимых и зловещих событий захлестнула Лондон. Похищения документов, исчезновения людей и жестокие убийства… Чем объясняется череда бедствий – действиями психа-одиночки, шпионскими играми… или дьявольским пророчеством, произнесенным тысячелетия назад? Четыре героя – люди разных социальных классов – должны помочь Скотланд-Ярду спасти Британию и весь остальной мир от древнего кошмара.
Американский писатель Генри Фуллер (1857—1929) в повестях «Падение Эбнера Джойса», «Маленький О’Грейди против «Грайндстоуна» и «Доктор Гауди и Тыква» рассказывает, к каким печальным результатам приводит вторжение бизнеса в область изобразительного искусства.
Ханна Кралль (р. 1935) — писательница и журналистка, одна из самых выдающихся представителей польской «литературы факта» и блестящий репортер. В книге «Белая Мария» мир разъят, и читателю предлагается самому сложить его из фрагментов, в которых переплетены рассказы о поляках, евреях, немцах, русских в годы Второй мировой войны, до и после нее, истории о жертвах и палачах, о переселениях, доносах, убийствах — и, с другой стороны, о бескорыстии, доброжелательности, способности рисковать своей жизнью ради спасения других.
Аугуст Гайлит (1891 - 1960) - один из самых замечательных писателей "серебряного века" эстонской литературы 20-30 годов.В 1944 году он эмигрировал в Швецию. Поэтому на русском языке его книга выходит впервые.Роман "Тоомас Нипернаади" - это семь новелл, объединенных образом главного героя. Герой романа путешествует, встречается с разными людьми, узнает их проблемы, переживает любовные приключения. Это человек романтических настроений мечтательный, остроумный. Он любит помогать людям, не унывает в трудных обстоятельствах, он наделен богатой фантазией, любит жизнь и умеет ободрить ближнего.Роман читается как современный - большинство проблем и чувств, изображенных писателем, - это вечные проблемы и вечные чувства, не меняющиеся во времени и пространстве.
«Убитых ноль» — для Джозефа и Клары это означает, что все «ОК». Но поскольку в этом мире никогда не бывает все «ОК» — ведь провести чудесный день можно лишь вместе, а им то и дело приходится расставаться, то Джозеф и Клара друг за другом уходят в мир иной, где ждет их вовсе не смерть, а самая невероятная встреча — встреча с Богом.«Муж и жена» уже стояли на пороге развода, когда душа мужа вселилась в тело жены — и наоборот. Теперь им придется многому научиться: ей — вести хозяйство и заниматься каратэ, ему — ходить на работу, кокетничать с мужчинами и любить тещу, как родную мать.
…Здесь есть рассказы о старом питерском доме и о первой любви, об уральских строителях и о девушке из Белостока, о горнолыжниках, об американском инженере, о порогах на Кумма-йоки и даже об одном медведе, с которым мне привелось как-то познакомиться. Есть и еще несколько рассказов. Одни из них списаны с натуры — это, как говорили в старину, «истинные истории»; другие — научно-фантастические. Впрочем, не кажется ли вам, что фантастика нередко несет в себе ту самую долю истины, которой подчас не хватает наиправдоподобнейшей бытовой прозе? А.Смолян.
Уильям Фолкнер (William Faulkner, 1897–1962), один из самых выдающихся американских прозаиков XX века, родился в Нью-Олбени (штат Миссисипи) в семье потомков плантаторов, разоренных после победы Севера в Гражданской войне. В дальнейшем большую часть своей жизни писатель провел в городе Оксфорде (в том же штате). В своих многочисленных романах и книгах рассказов он разрабатывает характерную тематику американского Юга, начиная с рабовладельческих и пореформенных лет и вплоть до новейшего времени. Фолкнер склонен к формальному эксперименту, и это долгое время ограничивало его популярность.
В состав тома «Американская повесть» (книга первая) входят произведения, отражающие как различные направления в литературе США, так и реальную жизнь этой многообразной по социальным традициям, природным условиям и бытовому укладу страны. Это шесть произведений, представляющих развитие жанра повести в США в XIX веке. Среди писателей, входящих в сборник, — Г. Торо, Г. Мелвилл, Дж. Кейбл и др.
Эрскин Колдуэлл (Erskine Caldwell, 1903–1983) родился в городке Уайт-Оукс (штат Джорджия) в семье пресвитерианского священника. Перепробовав в юности несколько различных профессий, обратился к газетной работе. С начала 1930-х гг. — профессиональный писатель. В своих книгах Колдуэлл выступает как крупнейший знаток Юга США, социального быта «бедных белых» и негров. Один из признанных мастеров американской новеллы 20-го века, Колдуэлл был в СССР в первые месяцы войны с фашистской Германией и откликнулся серией очерков и книгой «Все на дорогу к Смоленску!».Повесть «Случай в июле» («Trouble in July») напечатана в 1940 г.
В книгу входят произведения поэтов США, начиная о XVII века, времени зарождения американской нации, и до настоящего времени.