Рассказы. Том 3. Левша Фип. - [6]

В метро люди смотрят на меня как-то странно, и я, несомненно, то еще зрелище, но здесь, на Второй авеню, я выгляжу вполне естественно — потому что улица полна всяких бродяг.

Я начинаю думать об этом. Я и сам теперь старый бродяга и не знаю, что делать. Но как только добуду эти пять штук, побреюсь, оденусь, поищу собак или кляч для ставок и снова встану на ноги.

И все-таки не очень приятно идти пешком. Потому что на улице много грустных людей, сидящих перед своими жилищами. Плачут дети и женщины с платками на головах, парни сидят, обхватив голову руками. Довольно скоро я натыкаюсь на длинную очередь людей, стоящих перед магазином. Они что-то бормочут и повторяют себе под нос. В начале очереди они толкают и дребезжат запертой дверью.

Вдруг из окна наверху высовывается голова какого-то парня.

— Уходите, — говорит он. — Уходите все. Государственный заказ. Сегодня мы не можем продавать капсулы — нехватка витаминов.

Парни в очереди застонали.

— А как же моя семья? — кричит один. — Моя старушка и ребенок уже три дня ничего не едят, кроме нескольких капсул с и пол-унции Е.

— Извини, — говорит парень в окне. — Ты же знаешь, как это бывает. Я не несу за это ответственности.

— Мы должны поесть, — говорит парень в очереди. — Это все проклятые бутлегеры! Почему их не ловят?

Большинство мужчин отворачиваются. Я иду дальше. Вдруг замечаю, что к одному из парней в очереди подкрадывается человечек с маленькой крысиной мордочкой.

— Хочешь капсул, приятель? — бормочет он. — У меня тут есть кое-что… свежее. От А до Я, все, что захочешь, если будешь держать рот на замке.

Парень как-то странно смотрит на Крысиную морду, и говорит:

— Мои родители голодны. Сколько стоит двухдневный запас общих пайков?

Крысиная морда улыбается.

— Десять баксов, — говорит он.

— Десять баксов?! — восклицает парень. — Да это ж грабеж — такие капсулы стоят не больше 80 центов в обычном магазине!

Крысиная морда снова улыбается.

— В обычном магазине их нет, — шепчет он. — Ты же знаешь. Десять баксов, приятель. Тебе повезло, что они у меня есть.

Парень протягивает ему деньги и берет маленький тюбик. Я не жду, чтобы увидеть больше, но знаю, что Крысиная морда идет дальше по улице. Я догадываюсь, что имел ввиду Грант, говоря мне в самолете о нехватке витаминов. Это как подпольная торговля выпивкой. Потому что, видите ли, этим людям нужна еда. Она должна быть у них. А потому бутлегеры сбывают эти штуки… ну уж нет, я на это не куплюсь. Может быть, я становлюсь мягче на старости лет.

Во всяком случае, я больше об этом не думаю, потому что подхожу к бильярдной Гориллы и захожу внутрь. Заведение выглядит, как и прежде, и снаружи так же пусто. Там сидит только один парень, какой-то новенький. У него красное лицо с бородавками, а во рту засохший окурок. Цепной пес.

— Привет, дружище, — приветствую я его. — Горилла здесь?

Бородавчатый медленно осматривает меня.

— Может быть. Кто его ищет?

— Скажи ему, что его хочет видеть Левша Фип. Это насчет пяти тысяч.

— У тебя есть пять штук?

— Я собираюсь получить от него пять тысяч, — поправляю я.

Он смотрит на меня с прежней ухмылкой. Но я смотрю на него в ответ, и в конце концов он слезает со стула и уходит в заднюю комнату. Через пару минут он возвращается.

— Входи, — говорит.

Поэтому я ковыляю туда и открываю дверь.

— Чего тебе, дедуля? — слышится голос.

Я вижу большого толстяка, сидящего за столом. У него лысая голова и пара лишних подбородков, но в основном он весь состоит из челюстей вверх от шеи и рук вниз от нее же. Он похож на Кинг-Конга с плохо выбритым лицом.

— Прошу прощения, Кудряш, — говорю я. — Где я могу найти Болтуна Гориллу?

— В аду, — отвечает толстяк за столом. — Он умер восемнадцать лет назад. Если подумать, ты и сам не так уж далек от смерти, дедуля.

— Не называй меня дедулей! — рявкаю я. — Или я выпущу воздух из твоих подбородков, морж-переросток.

Потом толстяк встает из-за стола, и я вижу, что он футов десяти ростом, а может, шести с половиной. Большая его часть — мускулы, а остальное — подлость, поэтому, когда он смеется, это на меня не действует, а когда протягивает руку, я не сжимаю ее в братской хватке.

— Кто вы и что вам нужно? — говорит он, подходя.

— Я Левша, а Болтун Горилла должен мне пять штук за собачьи бега, — упрямо повторяю я твердо. Только о ногах моих не скажешь того же, потому что они тянут меня к двери.

— Ну, я племянник Гориллы и уже много лет руковожу этим шоу. Я никогда не слышал, чтобы мой дядя упоминал ваше имя, и он, конечно, никогда не упоминал, что должен кому-то пять пенни, не говоря уже о пяти тысячах. Так что мой тебе совет, Фип, убирайся отсюда, пока я не задушил тебя усами, старая ты мочалка!

— Я так понимаю, вы не хотите заплатить мне? — спрашиваю я, просто чтобы убедиться.

Толстяк протягивает руку и хватает меня за шею.

— Нет, — говорит он, поднимая меня с пола и тряся, как тряпку. — Хотя я вижу, что пять тысяч долларов тебе пригодятся, хотя бы для того, чтобы оплатить больничные расходы после того, как я тебя отделаю.

Это не очень хорошая новость, и еще хуже, когда он бьет меня по голове. Я просто беспомощно болтаюсь в его ручище, пока толстяк замахивается для очередного удара, когда вдруг он бросает меня на пол.