Рассказы. Том 3. Левша Фип. - [164]

— Комедийная программа?

— Конечно, как Берген и Маккарти, например. Посмотри на этого болвана. Какой типаж! Он выглядит гораздо глупее, чем Чарли Маккарти. Я выйду в эфир с этим чревовещателем в натуральную величину. Мы изменим нашу программу открытия, построим ее вокруг этого акта, сыграем по-крупному! Мы можем устроить большой банкет к открытию, все с блеском и помпой. Мы запихнем «Рикис» в глотку нации.

Адвокат Берни улавливает замысел. Я просто лежу и слушаю.

— Ты же знаешь радио, Спеллбингер, — говорит он. — Если ты утверждаешь, что так надо, то нам лучше это сделать. Он поворачивается к женщинам. — Сколько вы хотите за эту куклу?

— Сто долларов наличными, — трубит Глория.

— Не глупи, мы можем получить больше, — шепчет Джойс.

— Сомневаюсь, — говорит Глория, — эта штука выглядит слишком глупо.

Я вздрагиваю. Адвокат Берни сияет.

— Продано! — говорит он, вытаскивает горсть банкнот, и девочки начинают ласкать валюту.

— Пошли, — говорит Спеллбингер. — У нас нет времени. Первое шоу запланировано на завтрашний вечер. Мне придется написать сценарий и репетировать. Знаешь, я всегда хотел быть комиком на радио.

Они хватают меня и тащат вниз по лестнице. Я беспомощен. От идей этих людей у меня кровь стынет в жилах. Не буду распространяться о том, что происходит, когда я добираюсь до радиостанции. Меня прислоняют к стене, в то время как Спеллбиндер и кучка авторов сбиваются в кучу и репетируют какой-то комедийный диалог между чревовещателем и манекеном. Затем Спеллбиндер проводит репетицию со мной на коленях. Я не могу сказать ни слова — за меня что-то ужасное говорит он. Он репетирует и ругается, а я просто смотрю на него своим деревянным взглядом.

Это происходит поздно ночью, прежде чем закончилась репетиция. Чародей ставит меня на землю и собирается уходить. Адвокат Берни заходит, чтобы забрать меня и проверить последние планы на шоу.

— Как продвигается производство «Рикис»? — спрашивает Спеллбингер.

— Не знаю, — отвечает Берни. — Я не видел Германа весь день. И Фип покинул город. Но Гормон должно быть занят.

Гормон занят, ага. На самом деле он сейчас занят тем, что входит в дверь. И он все еще занят, глядя на меня.

— Левша Фип! — кричит он. Берни оборачивается и смеется.

— Нет, — говорит он Гормону. — Это всего лишь манекен Фипа.

Герман подходит и касается меня дрожащим пальцем.

— Нет, — говорит он. — Это не манекен. Это Левша Фип.

— Да ведь это всего лишь дерево, — хихикает Спеллбингер.

— Вы ошибаетесь, — вздыхает Герман Гормон. — Это Левша Фип. Он превратился в дерево, отведав «Рикис».

— Нет, ты сошел с ума!

— Посмотрите на это. — Герман Гормон роется в своем набитом портфеле и что-то достает. Это деревянная собака.

— У меня есть собака, — говорит он. — Вчера вечером я накормил ее «Рикис». А сегодня у меня вместо пса вот эта деревянная игрушка.

— Но почему — как?

Герман все объясняет. Он рассказывает, что случилось со мной вчера. Два артиста высокого полета слушают и разинув рты.

— Вчера вечером я пошел домой и экспериментировал, — говорит им Гормон. — Я обнаружил, что растительные вещества, из которых я делаю свои «Рикис», вызывают странную реакцию в организме любой формы животной жизни. Любой, кто поглощает «Рикис», приобретает черты растительной жизни, особенно деревьев. Фип съел «Рикис» и превратился в дерево. И собака тоже. Это кое-что доказывает.

— Может быть, это доказывает, что Фип — собака, — недобро говорит Берни.

— Я всегда считал, что только Бог может создать дерево, — добавляет Спеллбингер.

— «Рикис» могут сделать дерево, — настаивает Гормон. — Клянусь вам, это не болван, а Левша.

Адвокат Берни смотрит на меня и пожимает плечами.

— Ну, — бормочет он, — он не может ни говорить, ни двигаться. В нем нет ничего дурного. Мы просто продолжим, как планировали, включим программу и забудем о ней.

Он улыбается.

— Конечно, ты должен пойти на работу и снова изменить формулу «Рикис» перед завтрашним шоу. Иначе все превратятся в дрова от поедания этой добавки. Не то чтобы я возражал против этого, но деревянные люди не купят второй пакет.

Он смеется. Герман Гормон смотрит на него. Я стою, чувствуя себя зубочисткой-переростком.

— Ты же не всерьез! — вопит изобретатель. — Ты не можешь быть таким бессердечным. Это человек — мы должны как-то помочь ему выбраться из этой ужасной ситуации! И я, конечно, не могу пересмотреть свои «Рикис» и изобрести новую еду для завтрака всего за одну ночь!

— Послушай, — говорит адвокат Берни, жуя сигару. — Ты делаешь то, что я говорю. У меня контракт с твоей подписью. Займись делом и держи рот на замке.

Спеллбингер кивает и выглядит очень самодовольным. Маленький Герман Гормон знает, что он не может ожидать от него сочувствия.

— Я… я не буду этого делать, — говорит он, выпятив подбородок. — Это слишком бесчеловечно.

— О да, — хихикает Берни. — Потому что, если ты этого не сделаешь, я скажу полиции, что ты скормил завтрак Левше Фипу и превратил его в дерево. Это убийство.

Гормон в ужасе отступает. Двое мужчин кивают ему и подмигивают.

— Повинуйся мне или копам, — говорит ему Берни. Он хмуро смотрит на мое деревянное лицо. — Что касается тебя, Фип, если ты все еще слышишь меня, — тебе тоже лучше вести себя прилично. Или я могу натравить на тебя дятлов.