Рассказы. Том 3. Левша Фип. - [155]

Да, это больше не похоже на кудахтанье скотного двора. Я понимаю куриный язык! Это, по крайней мере, немного поднимает мне настроение. Поэтому я вхожу в курятник и стою там, откашливаясь и тихонько кукарекая. Кучка цыплят сидит на корточках в соломе у стены. Они перестают кудахтать и смотрят на меня.

— Кто эта большая черная скотина? — кудахчет какая-то старушка в углу. — Не помню, чтобы видела его раньше.

— Разве он не чудовище? — подает голос плимутрок. — Должно быть, какой-то урод. У меня мурашки бегут по коже, когда я смотрю на него.

Пятнистая курица что-то шепчет под крылом, все смотрят на меня и хихикают. Мне очень неловко. Даже эти цыплята смотрят на меня как на чужака. Я не человек, да и не нормальная птица.

— Почему он не уходит? — опять говорит плимутрок. — Я не привыкла общаться с такими странными птицами. Он выглядит так, словно вырос в сарае.

Все смеются. Я готов провалиться сквозь землю. Моя гребень краснеет от стыда.

— Представьте себе, — продолжает плимутрок. — Какое унижение! Как он может оставаться на одной ферме со мной, чей предок приплыл на «Мэйфлауэре» и высидел первое яйцо, которое курица когда-либо откладывала в этой стране?

— Так чего же мы ждем? — рявкает маленький петушок, гордо вышагивая в центр группы кур. — Давайте вышвырнем его отсюда! Мы не привечаем всяких проходимцев. Это наш скотный двор, и нам не нужны чужаки. Долой незнакомцев, говорю я, долой незнакомцев!

Он говорит как коммунист, но меня это не удивляет, когда я замечаю, что он — красный Род-Айленд.

— Я приготовлю куриную печенку! — тявкает еще один петух, большая белая надутая старая птица, и его красные глаза сердито сверкают, когда он смотрит на меня в дверях. — Смотрите на меня, девочки.

Он проходит мимо кур и подходит ко мне.

— Вон из курятника, незнакомец, — кудахчет он.

Я злюсь.

— Перестань кудахтать, — говорю я ему. — Это не девичник.

— Почему ты… — кричит петух. — Я тебе хвостовые перья выдерну, канюк!

Это все, что я могу вынести. Со мной столько всего происходит, что я подавлен. Я больше не человек, и теперь даже куры не принимают меня. Мне хочется драться. Поэтому я нагло ухмыляюсь этой птице.

— Ты Ливорно? — спрашиваю я.

— Да, конечно.

— Тогда дуй! — предлагаю я.

Вместо ответа белый петух зарывается ногами в гравий и солому, а затем впадает в ярость — и бросается на меня. Его острый клюв готов к атаке. Я пригибаюсь, а потом петух пролетает над моей головой, садится и начинает гоняться за мной по курятнику. Он дерется головой и клювом, а я не привык к такому стилю аргументации. Он гонится за мной, другие куры кудахчут, и все вокруг наполняется криками. Они смеются надо мной, пока я бегу. Но все это время я уворачиваюсь от петушиных клювов и ищу выход из ситуации. Противник загоняет меня в угол рядом с кормушкой, и я поворачиваюсь. Петух целится клювом мне в горло. А я просто балансирую на одной лапе и шлепаю другой.

К такому удару петух не готов. Я наношу ему один сильный удар в челюсть — или зоб. Через мгновение он уже в отключке. Я стою и торжествующе кричу. Куры молчат. Они отступают. Я подхожу к ним.

— Теперь посмотрим, кто тут главный, — рычу я. — Давайте организуемся.

— Да, сэр, — бормочет плимутрок.

— Как скажешь, — отвечает пятнистая курица.

Я бросаю на нее взгляд.

— О чем ты задумалась? — спрашиваю.

— Просто о гнезде из яиц.

— Ага! Вот что меня интересует. Яйца. Давайте посмотрим, что здесь происходит. Как производство?

— Не так жарко, — признается маленькая рыжая курица. — На самом деле…

— Тссс! — перебиваю я. Потому что слышу голоса во дворе. Человеческий голос. Я выхожу из курятника и просовываю клюв через колючую проволоку, чтобы взглянуть. Конечно же, Дейзи и ее отец, Эл Фальфа, стоят во дворе. Они ведут бурную беседу с этим здоровенным мужланом, Герцогом Люком. На нем комбинезон зоолога и фетровая шляпа.

— Ну вот, я здесь, — говорит он. — Вчера вечером Дейзи сказала, что даст мне ответ сегодня. Ну так что, ты женишься на мне или нет?

Дейзи долго смотрит на него. Потом топает ногой.

— Нет! — отрезает она. — Я не женюсь на тебе, потому что: а) я не люблю тебя и б) я ненавижу тебя.

Герцог Люк краснеет. Он также поворачивается к Элу Фальфа.

— Ладно, — рычит он. — Тогда завтра я выкупаю эту ферму.

— Но нельзя ли подождать? — вздыхает Эл Фальфа. — Тебе не нужны деньги. И ты все равно не будешь управлять этой птицефермой. Ты просто делаешь это назло.

— Неважно, — усмехается герцог Люк. — Закон на моей стороне, и я получу свое.

— Надеюсь, — шепчет Дейзи. — Для этого у них и есть дьявол.

Фальфа оглядывает двор и пожимает плечами.

— Хорошо, — говорит он. — Завтра утром я встану пораньше, отвезу всех кур и яйца в город и продам их в убыток, если придется. Я соберу немного денег, если это возможно. Потому что я не хочу потерять эту ферму. Это хорошая ферма. Я не могу понять, почему мне так не везет с куриными ворами, но я знаю, что если останусь здесь достаточно долго, то преуспею.

Он снова пожимает плечами и отворачивается.

— У тебя есть время до завтра, — огрызается Герцог Люк. — Плати или заткнись.

Дейзи смотрит на него. Она снова топает ногой — на этот раз прямо по его ноге. Герцог Люк воет, ругается и хромает к своей машине, забирается в нее и уезжает. Дейзи начинает плакать, и Эл Фальфа успокаивает ее. Они входят в дом.