Рассказы. Том 3. Левша Фип. - [11]

— Я хочу задать тебе несколько вопросов, козявка, — сообщаю я ему. Так что он оставляет кружку в пивной бочке и садится ко мне на колени.

— А теперь, мой маленький Чарли Маккарти, у меня к тебе предложение. Как бы вы хотели заработать? — говорю я.

Он только моргает.

— Большие деньги, — отвечаю я. — Удача.

— Что такое деньги? — спрашивает он.

— Наличные. Доллары. Капуста.

— Сквайр Фип, вы шутите.

— Просто что? — тогда я понял, что этот карлик так дремуч, что даже не знает о деньгах. Поэтому я объясняю. Потом он качает головой. Его борода подпрыгивает, как швабра.

— Зачем мне деньги? — спрашивает он. — Я бываю на Земле только раз в году, 30 апреля. И тогда мы пьем и играем — это наш древний обычай.

— В том-то и дело, — отвечаю я. — Вы можете сделать много денег в боулинге, пока играете. И тогда тебе не придется жить в норе в земле. Ты можешь жить на шикарной вилле в городе. Вы сможете посетить клуб аистов. Вы даже можете сходить к парикмахеру: чистое бритье сделает из вас новых людей. Кроме того, я никогда не понимал, почему вас, гномов, нет на поверхности, кроме как в этот день, 30 апреля. Разве вы не можете жить наверху до конца года? Или вы просто считаете, что арендная плата слишком высока?

— Нет, — отвечает он. — Я могу жить на поверхности. Но внизу гораздо лучше. Столько хорошей земли, чтобы копать и есть ее.

— Ты говоришь, как журналист, — говорю я ему. — Но если серьезно, как насчет того, чтобы вернуться в город и поиграть со мной в боулинг? Я с тобой разберусь, и мы все уберем. Я устроил для тебя небольшой показательный матч завтра вечером. Все, что тебе нужно сделать, это встать и бросить несколько мячей.

— Завтра вечером? Никогда! — пищит коротышка. — Говорю тебе, мы в горах не должны выгадывать еще день. Если мы преступаем границы дозволенного, происходят ужасные вещи.

— Хватит болтать, — говорю я ему. — Это твой большой шанс.

— Я должен отказаться. Сквайр Фип, — говорит коротышка. И слезает с моего колена. Я сижу и думаю о своем потерянном «G», и мне ничего не остается, как вытащить фляжку.

Я прикладываюсь к ней. И тут меня осенило. Почему бы и нет? Вот что делает со мной коротышка, когда я навещаю его в последний раз. Поворот в другую сторону — честная игра. Например, я пью его пиво и отключаюсь. А что, если он выпьет мое виски?

Не успел сказать, как напился. Я подхожу к бочонку. Гномы поют голосами, которые не понравились бы Уолту Диснею, но я не возражаю. Я просто стою и дергаю свою фляжку, делая счастливое лицо. И действительно, очень скоро коротышка видит меня, и его глаза начинают светиться.

— Что ты пьешь, сквайр Фип? — спрашивает он.

— Только немного пива, — говорю ему. — Хочешь глотнуть?

Так он и делает. Вскоре его нос начинает светиться.

— По-моему, оно очень крепкое, — говорит он мне.

— Выпей еще.

Он пьет. Мы садимся в углу, и я позволяю ему играть в бутылочку. Тем временем на улице темнеет. Гномы снова начинают играть в боулинг, и грохот становится все громче и громче, заглушая то, как рыгает мой маленький приятель.

Потом я вижу, как гномы оглядываются через плечо на закат, и довольно быстро уходят из кегельбана. Я знаю, что они возвращаются в свои пещеры внутри холма. Все кончено. С их главарем тоже все завершилось. Потому что он лежит под сиденьем. Я накрываю его своим пальто, и никто не замечает, что он пропал. Гномы прощаются и уходят.

И вот я сижу один в сумерках с пустой фляжкой. Сейчас на горе очень тихо. На самом деле я слышу только один звук — как пикирующий бомбардировщик сигналит своим товарищам. Это главный гном храпит под моим сиденьем.

— Пошли, — шепчу я, вынося его из машины. — Малыш, у тебя будет трудный день.

1 мая выдается действительно очень напряженный день. Когда гном просыпается в моей комнате ближе к обеду, я вижу, что он не хочет есть.

— Где я? — стонет он.

— В моей берлоге, приятель, — сообщаю я ему.

— Почему у меня борода во рту? — спрашивает он.

— У тебя во рту нет бороды. У тебя просто легкое похмелье. — Я не говорю ему, что я Микки Финн, но он может догадаться.

— Это другой день! — пронзительно кричит он, вылезая из ящика комода, в котором я оставил его на ночь. — Сквайр Фип, вы плохой друг! Теперь я застрял на поверхности на год!

— Успокойся, — советую я. — Это тебе не повредит. Немного свежего воздуха и солнца пойдет тебе на пользу.

— Свежий воздух! — пищит он. — Солнечный свет? Никогда!

Он начинает танцевать, дергая себя за бороду.

— Отведи меня в мою пещеру!

— У тебя сегодня матч по боулингу, — говорю я ему. — И еще будет много хорошего пива.

— Я голоден и хочу немного грязи! — кричит он.

— Как насчет яичницы?

— Тьфу на яйца! Принесите мне питательной грязи — мне нужен перегной!

Что я могу сделать, кроме как ублажить его? Поэтому я спускаюсь вниз, беру пылесос и позволяю моему маленькому пушистому другу достать сумку. Десерт он заканчивает маленьким карманным пушком, который я нахожу в своем пальто.

— Прекрасно, — говорит он. — А теперь, Сквайр Фип, если вы отвезете меня обратно в горы, я смогу прекрасно прожить следующие триста шестьдесят четыре дня, пока не появится маленькое общество.

— Ни за что на свете, — напоминаю я ему. — Сегодня вечером ты будешь играть в боулинг. И это не все, — говорю я, вытаскивая маленькую черную маску, — потому что ты наденешь это на свою голову, потому что теперь ты Чудо в маске.