Рассказы - [6]

— Мне сто "Белого аиста" и шоколадку, — невежливо вылез я вперед со своим заказом, и вопросительно посмотрел на свою случайную спутницу.

— А мне чего-нибудь сладкого, — начала она, — ликер есть?

— Имеется, — веско заверил "шестой", — лимонный и клубничный.

— Клубничного, — кивнула головой "подруга", — и чего-нибудь поесть, она застенчиво глянула в мою сторону, — с утра не ела.

— Из горячего, — скучно протянул громила, разочаровавшись скудностью воображения и отсутствием размаха посетителей, — жареные окорочка и вареные сосиски.

— Давай союзконтракт, — благосклонно разрешила девица.

Официант, не смотря на свои габариты, растворился в воздухе быстрее, чем явился, и тут же в подсобке разнеслись его раскатистые команды.

— Тебя как родители обозвали? — вспомнив, что еще не знакомы, поинтересовался я.

— Какие?

— Ну мои, на сколько я понимаю, о твоем существовании даже не подозревают, — хмыкнул я, — твои, конечно.

— А, — спохватилась она, — Анжелика.

— Ну надо же, — усмехнулся я, — а я — Людовик. Шестнадцатый.

— Да нет, — посерьезнела маркиза ангелов, — я правда Анжела.

— Ну тогда и я правда Людвиг.

Мы рассмеялись. Из подсобки появилась озадаченная фигура корчмаря. Сопя от ответственности, от нес поднос с подгорелыми ногами американских кур, графинчиком подозрительной жидкости и бутылкой с криво наклеенной этикеткой.

— Пожалуйста, — произнес он до такой степени вежливо, что я невольно заглянул под стол посмотреть, не шаркнет ли он ногой.

Анжелика тут же вонзила зубки в американскую плоть, а я плеснул себе немного из графинчика. Затем, опять поймав себя на плохом воспитании, взял в руки бутылку с ликером и налил в стакан даме клубничного сиропа. Над столом разнесся запах лета и краски.

— Будем, — буркнул я и пригубил стопочку.

— Ага, — кивнула головой неукротимая маркиза и потянулась за своим пойлом.

— А тебе шестнадцать-то есть? — в шутку поинтересовался я.

— А как же, — заверила Анжела, — вчера исполнилось.

— Ну тогда ладно.

После первой стопки желание разговаривать у меня, как обычно, пропало. Я замолчал, пытаясь проследить продвижение жидкости по организму. Анжела тоже молчала, сосредоточенно расправляясь со своей порцией. Я опять внимательно оглядел девушку. Обыкновенный гадкий утенок, которого если привести в порядок, вполне мог бы лет через несколько украсить любой птичий двор или кабинет босса средней руки в качестве секретарши. "Сейчас еще слюни распустишь" — ругнул я себя, чувствуя, что начинаю испытывать не то жалость, не то теплоту по отношению к девчонке. Не хотелось ничего этого. Да и не нужно ей было мое отношение. План ей нужен был. Хотя какой план в ее возрасте? Свободный, поди, волонтер.

— Ты чего такой скучный, дядя? — явно повеселела она после окорочков и ликера, — Может, поухаживаешь за дамой?

— Тебе до дамы, как до Китая раком, — вышел я из сопливой задумчивости и взялся за липкое горлышко.

— А то анекдот расскажи, — не унималась подвыпившая гимназистка, ужас, как люблю анекдоты.

— Я не по этой части, — буркнул я, опорожняя свой графинчик.

— А по какой?

— А вольный художник, — махнул я рукой.

— И чего же ты художничаешь? — затормошила она меня.

— Папуасов зеленых рисую.

— Да ну, брось издеваться, — надула она губки. Затем немного повеселела от внезапной мысли, — а меня можешь нарисовать?

— За нефиг делать.

— А голую?

— Только синего цвета.

— Почему синего? — растерялась она.

— Потому что смахиваешь ты на эти окорочка, — кивнул я на останки куриных ног.

— Ну и дурак, — надулась она.

Я невольно улыбнулся этой детской непосредственности. Заметив мою улыбку, она еще больше обиделась. Я огляделся. В зале мы теперь оставались одни, если не считать сонного гарсона и полностью отрубившегося мужика за столиком в центре. Но мужик достиг такой кондиции, что более смахивал на мебель, нежели на человека, так что его можно было не считать.

— Ну что, пошлепали? — обратился я к маркизе.

— Я еще не все выпила, — отмахнулась она.

— Да эту дрянь и пить нельзя, — принялся я ее уговаривать, искоса наблюдая за встрепенувшимся гарсоном, — Любезный, получите с нас.

За расчетом "любезный" подскочил гораздо проворнее, чем за заказом. Я рассчитался и, встав из-за стола, взял соседку за руку.

— Пошли.

— Куда? — подняла она на меня слегка помутневшие глаза.

— Доведу уж тебя до дома, родителям сдам.

Она нехотя повиновалась, захватив впрочем с собой недопитую бутылку.

— Все равно уплочено, — озорно подмигнула она гарсону и уцепилась за мою руку, — веди, Сусанин.

На улице теперь не наблюдалось никаких признаков жизни. Все вымерло или просто уснуло.

— Где ты живешь? — наклонив голову, обратился я к висящей на руке даме, — Куда тебя доставить?

— Я сама дойду, — вдруг гордо вскинула она голову, отцепляясь от моей руки, — тачку сейчас поймаю и о'кей.

— Какая тачка? — усмехнулся я, взглянув на часы, — Три часа ночи.

— Так поздно? — удивилась она, — А я думала, около двенадцати. Вот дела. Меня теперь не пустят. Закрыто уже.

— Что закрыто? — не понял я.

— Общага закрыта.

— Ну пошли ко мне, — все еще продолжая играть в меценатство, предложил я.

— Щас, — хитро стрельнула она в меня глазками, — хочешь воспользоваться опьянением невинного создания и лишить его чести.