Рассказы - [4]

Желаемое, чаемое не происходило. Елизавета устала. Сколько можно?! Двадцать лет, целая жизнь. А что может быть солиднее, чем обвинение в заговоре, посягательстве на жизнь царствующей особы? И обвинили.

Для суда над Марией было назначено сорок шесть комиссаров. Подготовка была основательной и все по закону. Не было заговора и покушения, но это детали. Назначение произошло 9 октября 1586 года. Через пять дней, 14-го, состоялся первый допрос. На заявление Марии о ее непричастности внимания не обратили. Все преступники заявляют всегда одно и то же. 25 октября высокое собрание в полном составе сошлось в Звездной палате в городе Лондоне, а 31-го признало Марию виновной в посягательстве на жизнь королевы Елизаветы. Единогласно.

Комиссары работали добротно, соблюдая формальности. Дело было серьезное. Оно, несомненно, вызовет интерес будущих историков. А высокое собрание комиссаров хотело войти в историю с ясными лицами, открытым сердцем и чистыми руками. И смертный приговор они составили аж 20 декабря. Подробный, аргументированный. Богатый душераздирающими деталями.

Но и тогда они не торопились. Смертный приговор — все-таки смертный, не свадебный контракт — должен был отлежаться, исчезнуть душок кропотливости и пота. Он должен был стать не более чем текстом на родном языке, изящным, спокойным, с соблюдением всех правил орфографии и пунктуации. Уже и не смертный приговор, а сообщение о некоторых ставших известными обстоятельствах.

У королевы чувствительное сердце. Его следует уберечь от ненужных переживаний, сострадания, например, или возможных угрызений совести.

Ее Величество вообще здесь ни при чем. И ее комиссары ни при чем. Они были лишь выразителями воли народа, который требовал. Он был возмущен преступным намерением. Они подчинились гласу. Выполнили свой долг. Вот и все.

С учетом этих тонких соображений, недоступных рассудку обывателя, смертный приговор был вручен Елизавете I февраля следующего — 1587 — года. Дальше пошло быстрее, как-то легко и почти радостно.

8 февраля состоялась казнь.

Мария умерла без причастия. На эшафоте она отвергла услуги духовника-протестанта. Сердце свое Мария завещала отвезти во Францию и передать родным. Ей обещали.

В 1587-м гильотина еще не была изобретена. Там без осечек и проколов. Механика. Работает без сбоев. А палач тоже человек.

Житейские проблемы, семья, жена, дочь, трое сыновей. Все маленькие, требуют заботы, ухода. Иногда и поспит — часа три-четыре, да и то вполглаза.

Может ошибиться, расслабиться. Не промахнуться, нет, но — не туда, не по той косточке. Косточки женские, тонкие. Однако. Три раза пришлось махать, пока отстегнул голову от тела. Когда очень надо, в конце концов получится.

Елизавета исполнилась счастьем, больше — покоем. Когда доложили. С темным облачком на окраине. Все-таки родная сестра. Принесла ей много неприятностей, осложнила жизнь. Последняя ее выходка самая отвратительная. Заставила себя казнить. Сама виновата. Да, дурная была сестра. Наплевать и забыть. Она бы ее не пожалела.

Нет красивой, обаятельной, соблазнительной, единственной. Это главное. Соблазна больше не будет. Обезглавленные соблазнить не могут.

Да, влюблялись, устраивали заговоры для освобождения. И что? Где они все? Перри, Беббингтон, Тичберн и прочие. Любой лондонец в любое время года может совершить неспешную прогулку и полюбоваться на их головы на Лондонском мосту.

Эшафот — надо отдать должное — работал исправно. Было время, когда и от ее далеко не царственной головы палач и топор были рукой подать. Мария Тюдор, родная сестра, несколько раз сажала ее в Вудсток и Тауэр. Она не была преступницей. Ее преступление заключалось в одном. Они были родными сестрами. Безумный и вздорный отец был у них один. По каким-то причинам не решилась казнить. И на том спасибо.

Пока корона у нее на голове, голова останется на плечах и не отделится от тела, как у ее соперницы.

Ей это уже не грозит. Марии Стюарт, Марии Шотландской, претендентки на королевский трон Англии, ее трон и только ее, не стало.

Жизнь самой Марии обусловили обстоятельства, от нее не зависевшие. Генрих VIII так хитроумно установил последовательность прав на шотландский престол, что после смерти его сестры они вполне законно переходили к Марии.

Большая политика разыгрывалась не по заранее написанному сценарию, а ситуативно. Мария оказалась замужем за дофином Франции. Могла и не оказаться. Но раз так, то почему бы ей не стать объединительницей не только Англии с Шотландией, но попутно и с Францией? Мысль завораживающая, особенно если учесть возраст объединительницы. Шестнадцать лет, самое время.

Вокруг шестнадцатилетней девчушки, блаженствующей при самом утонченном и изысканном дворе Европы, завязывается нешуточный клубок, который в конце концов станет петлей и захлестнет ее, как удавка.

Во Франции ни у кого нет сомнения в праве Марии на английский престол. Признается открыто, публично. Приличия и дипломатия отменены. Герольды принцессы носят гербы Англии, Ирландии и Шотландии. Внезапная смерть Генриха II — и муж Марии становится королем Франции, а юная и необученная — королевой. Притязания растут.