Рассказы про Россию. 1861—1922 - [49]
Пока же – «в практике настоящей борьбы мы имеем возможность видеть и наблюдать подтверждение дикой теории: “Для марксизма настоящее только средство и только будущее – цель”, и если это так, то я отказываюсь принимать участие в таком строительстве, когда весь народ и все им нажитое рассматривается как средство для целей отдаленного будущего, абстрактного (курсив мой. – М. Ч.).
А разве современное человечество – не цель, не человечество, разве оно не хочет жить, разве оно лишено органов чувств, что ценою его страданий мы хотим построить счастье какому-то отдаленному человечеству. Нет, пора опыты прекратить.
Почти двухгодовой опыт народных страданий должен бы уже убедить коммунистов, что отрицание личности и человека есть безумие» (курсив автора).
Миронов командовал 2-й Конной армией, пользовался огромным авторитетом у бойцов. Но мыслящие, самостоятельные люди устанавливающемуся строю уже не нужны. Даже противопоказаны.
13 февраля 1921 года Филипп Миронов арестован. 2 апреля приговорен к расстрелу и в тот же день расстрелян.
118. Короленко о народниках и марксистах
Ленин не раз объявлял, что буржуазию надо полностью отстранить от управления фабриками и заводами (пусть лучше, чтобы заработать на кусок хлеба, занимается тяжелым физическим трудом), а управлять фабриками будут рабочие… В одном из писем Луначарскому Короленко обращает его внимание на отказ большевиков, оказавшихся у власти, от того, что они так рьяно отстаивали, добиваясь власти:
«Вы внушили восставшему и возбужденному народу, что так называемая буржуазия (“буржуй”) представляет только класс тунеядцев, грабителей…
Правда ли это? Можете ли вы искренне говорить это? В особенности, можете ли это говорить вы – марксисты?»
Короленко напоминает о главной разделительной линии между народниками и марксистами.
И те и другие имели целью социализм. Но народники (истоком их были взгляды Герцена), считая Россию страной самобытной и остро чувствуя «долг интеллигенции перед народом», не соглашались с одной из главных догм марксизма, которую его российские последователи формулировали так – «выварить русского мужика в котле фабричного капитализма».
Марксисты считали капитализм необходимым этапом на пути к социализму. И Короленко вполне справедливо пишет:
«Вы, Анатолий Васильевич, конечно, отлично еще помните то недавнее время, когда вы – марксисты – вели ожесточенную полемику с народниками. Вы доказывали, что России необходимо и благодетельно пройти через “стадию капитализма”. Что же вы разумели тогда под этой благодетельной стадией? Неужели только тунеядство буржуазии и стрижку купонов?
Очевидно, вы тогда разумели другое. Капиталистический класс вам тогда представлялся классом, худо ли, хорошо ли организующим производство. Несмотря на все его недостатки, вы считали, совершенно согласно с учением Маркса, что такая организация благодетельна для отсталых в промышленном отношении стран, каковы, например, Румыния, Венгрия и… Россия.
Почему же теперь иностранное слово “буржуа” – целое, огромное и сложное понятие, с вашей легкой руки превратилось в глазах нашего темного народа, до тех пор его не знавшего, в упрощенное представление о “буржуе”, исключительно тунеядце, грабителе, ничем не занятом, кроме стрижки купонов?
…Тактическим соображениям вы пожертвовали долгом перед истиной. Тактически вам было выгодно раздуть народную ненависть к капитализму и натравить народные массы на русский капитализм… Своим лозунгом “грабь награбленное” вы сделали то, что деревенская “грабижка”, погубившая огромные количества сельскохозяйственного имущества без всякой пользы для вашего коммунизма, перекинулась и в города, где быстро стал разрушаться созданный капиталистическим строем производственный аппарат».
В. Короленко пытается объяснить человеку, которой прекрасно все понимает, но уже не в силах изменить сделанный им выбор, что «истинная победа социальной революции, если бы ей суждено было совершиться, состояла бы не в разрушении капиталистического производственного аппарата, а в овладении им и в его работе на новых началах» (Письмо третье, 4 августа 1920 года).
119. Утопия оживает
6 мая 1920 года польские войска взяли Киев и помогли утвердиться в нем Симону Петлюре. Польша надеялась укрепить на соседской Украине дружественный к ней режим.
Но тут, как нередко бывает в истории, одного из активных участников исторического процесса ждал неприятный сюрприз.
«По словам польских историков, “оказалось, что Киевщина, которая не хотела ни немцев, ни Деникина, ни польских помещиков, не хотела также и украинских националистов. Киевщина хотела земли и мира”» (Кацва Л. А.).
Польские войска отступили от Киева – под напором Красной армии. Но эта армия продолжала наступление! Теперь она, вдохновленная неутомимой большевистской пропагандой, ставила целью уже не общепонятную защиту своих рубежей, а утопию
