Рассказы про «Катюшу» - [10]

Фашистская армия была еще сильна. Гитлеровцы часто переходили в контратаки. Наши войска брали каждый населенный пункт в трудном, упорном бою.

Батарея, в которой я служил, продвигалась в боевых порядках передовых стрелковых частей. По нескольку раз в сутки мы открывали залповый огонь.

Помнится ночной бой за деревню, расположенную к северу от Клина. Немцы оборудовали там блиндажи и дзоты, отрыли глубокие траншеи. А на подступах к деревне — открытая, насквозь простреливаемая противником местность. Как только наши пехотинцы поднимались в атаку, гитлеровцы обрушивали на них сильный пулеметный и минометно-артиллерийский огонь.

Командир стрелкового полка, наступавшего на деревню, приказал гвардии лейтенанту Татарчуку перед самой атакой нашей пехоты дать залп по противнику.

— Не дадим фашистам опомниться! — говорил командир полка.

Приказ мы выполнили. Как только стемнело, подошли к деревне. Для огневой позиции выбрали скрытое место в лесу. Командир батареи скомандовал расчетные установки, и мы, наводчики, быстро навели боевые машины в цель.

— Огонь! — подал команду лейтенант Татарчук.

Жарко пришлось гитлеровцам! В бинокли мы наблюдали, как из деревни в разные стороны стали разбегаться немецкие солдаты и офицеры. Наши пехотинцы вскоре ворвались в деревню. Но на этом бой не закончился. Примерно через час гитлеровцы предприняли контратаку. Они двинулись с трех направлений. И снова нам пришлось поработать. Теперь нашей батарее было приказано вести огонь западнее деревни, чтобы не допустить подхода свежих сил противника. Стрелять по населенному пункту было уже опасно: можно было задеть своих бойцов.

Всю ночь не стихал бой. Как только разведчики докладывали, что в лесу западнее или южнее деревни накапливаются гитлеровцы, мы немедленно давали туда залп из двух, а то и из четырех боевых машин. А между тем ствольные артиллерийские батареи, тоже подошедшие на помощь пехоте, помогли расправиться с теми группами противника, которые ворвались в населенный пункт. Бой закончился штыковой атакой нашей пехоты.

На пути дивизиона В. Куйбышева было много таких деревень… На восьмые сутки наступления вместе с передовыми частями 30-й армии дивизион подошел к Клину.

Гвардейцы поддерживали стрелковую дивизию, которой командовал полковник Люхтиков. На этом участке противник располагал сильно развитой системой инженерных сооружений; он подтянул сюда танки, бронеавтомобили, большое количество пехоты. Клин был одним из важнейших узлов сопротивления противника на направлении главного удара наших войск.

Дивизион Куйбышева получил задачу вместе со ствольной артиллерией, приданной дивизии полковника Люхтикова, подавить огневые точки противника, накрыть его в местах сосредоточения.

По условному сигналу все наши артиллерийские части одновременно открыли огонь. Дивизион Куйбышева последовательно произвел три залпа. Попадание было отличное! Гвардейцы подожгли и вывели из строя шесть танков, уничтожили около ста вражеских автомобилей. А когда наша пехота начала атаку, гвардейцы открыли огонь, громя вражеские силы, накапливавшиеся для контратаки.

15 декабря 1941 года дивизион Куйбышева вместе с передовыми стрелковыми подразделениями вошел в Клин.

На западной окраине города командир дивизиона встретился с полковником Люхтиковым. В Клину еще дымились пожары, еще слышались залпы артиллерии, уходившей дальше на запад.

— Спасибо, Куйбышев, — поблагодарил командир дивизии. — Ваши гвардейцы поработали хорошо!

Вглядываясь в синеватую морозную даль, где все еще вспыхивали зарницы артиллерийских выстрелов, Куйбышев ответил:

— Стреляли не мы одни. Вся артиллерия работала.

— Верно. Но залпы «катюш» наши бойцы теперь узнают безошибочно. И когда они слышны, у солдат становится веселей на душе.

Дивизион гвардии старшего лейтенанта Куйбышева продолжал наступать на запад.

— Мы не давали врагу опомниться, — рассказывал секретарь партийного бюро дивизиона гвардии сержант Хрулев. — Как всегда, впереди были коммунисты. Расчеты боевых машин, которыми командовали члены партии Распопов и Лысиков, воевали особенно отважно. Они обрушивали меткий огонь на немецкие бронеавтомобили и артиллерийские батареи. Коммунисты мужественно переносили все тяготы зимних боев и всегда приходили на помощь другим. Командир дивизиона коммунист В. Куйбышев в дни боев был ранен. Но он отказался отправиться в госпиталь и остался на передовых позициях… У нас была дружная боевая семья. Мы собрались с разных мест. С берегов Азовского моря прибыл на фронт командир боевой машины гвардии сержант Поздов, из Донбасса — отважный гвардеец Миняйлов, с Кубани — водитель Трунов… Всех не перечесть… В боях за родную столицу мы крепко подружились и, получив хорошую боевую закалку, были готовы с еще большей отвагой сражаться с врагом.

* * *

В период войны фронтовики-гвардейцы написали много песен-маршей о зарождении своих частей, о славном пути, пройденном ими. И когда в этих песнях говорилось о первых страницах боевой летописи реактивной артиллерии, фронтовые поэты находили почти одни и те же слова: «Мы родились в дни битвы под Москвою…»