Рассказы - [7]

Через некоторое время Браент и Чарли Лонэген выехали тоже. Им предстояло переночевать в Уонге по дороге в Орбост.

Когда они добрались до гостиницы, свадебная церемония уже закончилась, но танцы были в полном разгаре. Большая столовая была очищена от мебели. Девушки и юноши, старики и старухи, мужчины и женщины средних лет там отплясывали под музыку аккордеона, на котором играл одноглазый парень из лагеря лесорубов, что ветхие стены домишка так и дрожали.

Джо Гейнс не сшил себе нового костюма к свадьбе. Невысокий полный пожилой человек с тяжелыми челюстями и мертвыми рыбьими глазами, он выглядел так же, как всегда, если не считать того, что его редкие черные с проседью волосы были зачесаны назад влажной щеткой, а лицо и руки были сравнительно чистыми, чего раньше не бывало. Он сидел мрачный рядом со священником, наблюдая за Молли, танцевавшей с Фрэдди Лонэгеном — она хотела наплясаться вволю последний раз, как говорили люди, — когда Чарли и инженер вошли в комнату.

Гейнс не слишком обрадовался, увидя их, но через некоторое время он улыбнулся, спотыкаясь подошел к ним и предложил выпить. Чарли не хотел пить с Гейнсом.

— Нет, спасибо, Джо, — сказал он. — Я уже и так накачался.

Но Браент, помня о том, что Гейнс дал лошадей и что они спасли мост, пошел с ним к стойке и за кружкой пива пожелал жениху и невесте здоровья, богатства, долгой жизни и счастья. Потом они с Гейнсом вернулись в столовую, и Браент потанцевал с Молли.

Она еще никогда не казалась такой хорошенькой в своем белом муслиновом платье, хотя ее толстые розовые щечки порой бледнели, а голубые глаза глядели почти испуганно. И, несмотря на смех и веселую музыку аккордеона, в воздухе висела грусть. Люди танцевали, словно стесняясь, что они веселятся по такому случаю; но к востоку от Уонги трудно отказаться от любого приглашения. Сама Молли смеялась и, казалось, была в хорошем настроении. И именно потому, что никто особенно не радовался свадьбе, она старалась изо всех сил показать, что все очень хорошо.

— Это больше похоже на поминки, чем на свадьбу, — сказал кто-то.

В то время, как Браент танцевал с Молли, ее мать прокралась к Чарли Лонэгену.

— И подумать только, — прошептала старуха с рыданием, — она никогда бы не сделала этого, если бы не Браент и не его мост. О, она хорошая девушка, Молли! Она не хотела, чтобы ее отца-старика и мать выгнали из дому, как это грозился сделать Гейнс… Он давно за ней гонялся… И дом, в котором мы живем, его. Но этот, — она кивнула в сторону инженера, проходившего под руку с Молли, — этот был последней каплей… Он и его мост…

Чарли с нетерпением мрачно взглянул на нее. Он слышал, что Молли Макарти говорила что-то в этом роде.

— Я была в кухне в тот день, — продолжала мать. — Браент как раз рассказывал нам, как он расстроен тем, что мост, наверно, обрушится, когда вошел Гейнс. Он страшно ревновал Молли к мистеру Браенту еще с тех пор, как ребята начали прохаживаться на их счет после танцев у бабушки Ален. Гейнс выставил инженера из кухни, а потом вернулся и напустился на Молли за то, что она любезничала с Браентом. Джо сказал, что даст инженеру лошадей на следующее утро, чтобы избавиться от него… Все равно, когда доберется до Сьены, уже поздно будет спасать его проклятый мост. «Если вы сейчас дадите ему лошадей, он успеет вовремя?» — спросила Молли. «Может поспеть», — ответил Джо. Тогда Молли встает и говорит: «Если вы дадите ему лошадей сейчас же, я выйду за вас замуж в день открытия моста…» Теперь вот мост открыт, и она вышла замуж за Гейнса.

Чарли Лонэген и инженер покинули Уонгу на следующее утро, чуть забрезжил рассвет. Когда прошло уже полдня и они отъехали за много миль по лесной дороге, Браент ворчливо заговорил:

— Нечего сказать, хорошие вы тут люди! Позволить, чтобы такая хорошенькая девушка, такая славная вышла замуж за это грязное животное, старого Гейнса!

Чарли посмотрел на него, прищурившись, в глазах его мелькнула легкая улыбка. Потом он перевел взгляд на дорогу.

— Мы-то? — сухо заметил он. — Мы были слишком заняты мостом. О Молли думать было некогда.

— Мостом? — Мысли Браента вернулись к его детищу. Он вспомнил мост таким, каким видел его последний раз, — белое сооружение на фоне зеленых деревьев, возвышающихся над сверкающей рекой, окаймленной по берегам плакучей акацией в желтом цвету, которая отражалась в темной воде.

— Хорош мостик! — пробормотал он. — Ты даже не представляешь, Чарли, как я рад, что он не стоил никому жизни!

ВСТРЕЧА

Старый Тим Рейли содержит конюшню для почтовых лошадей на дороге между Сиенной и рекой Киа.

Небо было тускло-матовое, а трава, покрытая инеем, сверкала в лучах восходящего солнца, когда я оставила ветхое деревянное здание гостиницы на высоком берегу Сиенны и в почтовой карете южного берегового маршрута двинулась в путь по направлению к реке Киа.

От реки и с равнин, где еще высились длинные стебли засохшей и увядшей кукурузы, поднимался туман. Лошади тронули рывком и, натягивая вожжи, побежали по дороге, которая вела на шоссе. Дилижанс, громоздкое сооружение, скрипел и раскачивался на высоких колесах.