Рассказы - [5]

— Эй! — крикнул Ярин.

— Эй! — дружески помахал рукой Штефан.

— Узнал, — сказал Ярин Марцеле. — Старый волк, но в форме. Работал тут спасателем, когда я еще был мальчишкой.

Лодка возвращалась к пруду.

Ярин разостлал Марцеле махровую простынку, сам опустился рядом на траву. Между скрещенными ногами положил сигареты, спички и карандаш. Развернул газетный лист и принялся разгадывать кроссворд.

Марцела наблюдала за ним через край газеты, как за чем-то диковинным. Если нынешний день мог стать последним — пожалуй, решать кроссворд не самое подходящее занятие. А что при таких обстоятельствах было бы самым подходящим? Глупо в погожий солнечный день думать о подобных вещах, но Марцела ничего не могла с собой поделать. Вспомнила мать, отца, обоих братьев. Вспомнила семейный альбом, где была фотография тети Марчи, которая умерла молодой, совсем молоденькой. Когда мать говорит о ней, в ее словах нет никакого волнения, даже не всплакнет, а ведь это была ее младшая сестра и они жили когда-то в одной комнате. В эту минуту Марцеле хотелось, чтобы мать в голос оплакивала сестру. Как легко, возмущалась она, живые отрекаются от мертвых! Прежде Марцела этого не замечала. Только теперь — лицом к лицу с бесчувственным пляжем, с толпами людей, над головами которых без устали летали мячи и обрывки слов и фраз, повседневных сереньких слов и пустых фраз.

Ярин почувствовал, что она за ним наблюдает, и поднял глаза от кроссворда. Марцела быстро опустила голову, стала читать первый попавшийся абзац. Читала буквы, не понимая смысла слов. Вернее, сегодня все имело один-единственный смысл — возвращать ее к той же не дающей покоя мысли.

День медленно клонился к вечеру. Тетя Марча в белой юбке. В руке теннисная ракетка. Память об одной жизни. И больше ничего. Для трех-четырех человек тетя Марча. Она изучала медицину и не доучилась. Оборвалась учеба и жизнь. А какой в этом смысл?

— Послушай, — отвлекла она Ярина от кроссворда. Но, взглянув на его лицо, сразу поняла, что здесь ей ответа не найти.

— Да оставь, — на всякий случай буркнул Ярин. — Хватит уж.

После нескольких попыток Марцеле удалось сосредоточиться на чтении. «Читаю о летних модах, читаю о зоологическом саде, читаю кулинарные рецепты, читаю рассказ», — говорила она себе. И это занятие для человека, которого, возможно, завтра уже не будет? Подумал ли сегодня здесь, около пруда, кто-нибудь о том же самом?

В шесть часов Ярин поднялся и объявил:

— Отправляемся к Штефану.

По дороге остановились у машины, и Ярин впервые испробовал свою систему откидных спинок. Он изобрел весьма сложное устройство, чтобы в «татре» можно было спать, и решил оборудовать ночлег засветло.

— Если это делать ночью, в машину налетит комарье, — объяснил он, составляя необычное ложе и застилая его одеялами.

Марцела переоделась в длинные оранжевые брюки и желтую блузу.

— Других цветов ты не знаешь, — встретил ее Ярин, когда она выбралась из кустарника.

— Зато ты знаешь только другие, — сказала она, как сказала бы прежде — до того, что случилось сегодня. Сказала, будто сегодня ничто не могло быть в последний раз.

Он засмеялся. Эти слова успокоили его. Все опять входило в свою колею.

Дорогой он прочел ей лекцию о прицепах. Как только удастся скопить денег, он купит прицеп.

— Я знаю парня, который продаст совсем дешево. И устроиться можно не хуже, чем в фургоне.

— Ты будешь бессмертен, — объявила Марцела. — Купишь себе кучу разных вещей, а вечность получишь в придачу.

— Остановись-ка. — Он схватил ее за локоть и внимательно осмотрел. — Может быть, тебе плохо?

— От твоих разговоров.

— Нет, правда, может, тебе плохо?

Марцела вырвалась из его рук.

— Ну и ну, — покрутил головой Ярин и пошел за ней, — ну и ну.

Неподалеку от павильона Штефана он опять схватил Марцелу за локоть и спросил:

— Чего ты, собственно, хочешь? Скажи, чего ты хочешь?

Марцела не ответила. Она и сама не знала Но Ярин воспринял это молчание как бунт и в душе объявил ей войну.

Оконце, где продавались мороженое и лимонад, в этот час уже никого не привлекало. Оживленно было на прилепившейся к дощатому павильону веранде. Деревянные колонны и перила веранды — как в фильмах о Диком Западе. За четырьмя длинными столами сидели мужчины в плавках или обтрепанных полотняных брюках, пили пиво и покуривали.

Ярин с важным видом прошествовал через веранду, удовлетворенно отмечая, что все оглядываются на Марцелу. Он знал: Марцела не любит, когда на нее смотрят мужчины, которые ей неинтересны. И потому нарочно шел очень медленно и жалел, что веранда так скоро кончилась. Первое помещение внутри павильона служило кухней.

— Приветствую вас, пан Ярослав! — закричал старый Штефан. Он сидел за столом, пил кофе, но тут же поставил кружку и подошел к ним.

Ярин познакомил его с Марцелой так небрежно, как знакомят старых друзей со своими родственниками.

Жена Штефана оторвалась от газовой плиты и тоже подала руку. Она готовила ужин, и в кухне стоял запах лука.

— Что будем пить, что будем пить? — выкрикивал Штефан. И, не дожидаясь ответа, снял с полки большую бутыль хлебной водки.

Выпили, Штефан налил по второй. Он забыл про свой стынущий кофе и, подняв рюмку, провозгласил: