Рассказы о землепроходцах - [25]
В ноябре море само подошло к Беринговому дому. С утра в этот день поднялся жестокий ветер и вспучившаяся вода хлынула на городские улочки.
Из имущества почти ничего не удалось спасти. Унесли на чердак детей, несколько укладок с одеждой, да еще Анна Матвеевна успела захватить горшочки с геранью.
На чердаке было холодно, Беринг прижимал к себе трехлетнего Томаса. С младшим Йонасом возились жена и нянька.
Вода спала так же быстро, как и пришла. Еще не начало смеркаться, а уже сошла вода с улиц, оставляя после себя разрушенные дома, разбросанные повсюду барки, сор, трупы лошадей, коров.
Несколько недель хлопотала Анна Матвеевна, уничтожая следы, оставленные наводнением в доме, но дымили печи, выложенные изразцами, а стены, обтянутые крашенным холстом, были сырыми.
Тревогу и смуту принесло наводнение... По городу ходили слухи, будто бы, простудившись во время наводнения, слег царь.
В сыром доме начали болеть дети. Посовещавшись, Беринги решили увезти их на зиму в Выборг. 23 декабря всей семьей отправились туда.
В Петербург Беринг вернулся уже после рождественских праздников. И почти сразу же его вызвали в Адмиралтейство. По велению Петра капитан первого ранга Витус Беринг назначался командующим экспедиции, которой, не медля, надлежало отправляться на Камчатку, строить там корабли и идти к берегам Америки.
24 января 1725 года двинулись в далекий путь на другой край земли двадцать пять тяжело груженных саней. Возглавлял обоз лейтенант флота Алексей Чириков. Сам Беринг задержался в Петербурге: он хотел проститься с женой. Беринг обещал нагнать обоз в Вологде.
Начало пути
Чириков переехал в Петербург на тринадцатом году жизни, когда сюда перевели из Москвы Военно-морскую академию, учеником которой он состоял.
Прямо под окнами академии строились на невском берегу корабли, и в торжественные дни спусков будущие капитаны выстраивались в шеренги у верфи. Появлялся в голубом кафтане с серебряным шитьем сам царь. Гремели пушки. Новый корабль медленно сползал со стапелей в невскую воду.
Под этот гром пушечных салютов рос российский флот, под этот гром орудий рос и Алексей Ильич Чириков — дитя Петровской эпохи, замечательный русский мореплаватель.
В двадцать два года он был лейтенантом, в двадцать семь — капитан-лейтенантом, в двадцать девять — полным капитаном, в тридцать восемь — капитан-командором[13].
Но все это еще впереди, впереди трудные плавания и великие открытия, а пока Чирикову только двадцать два года, за его плечами плавания на Балтике да преподавание в Военно-морской академии, которую он сам совсем недавно закончил.
В обычае Петровского времени — срывать людей с одного дела, чтобы начать другое. Плохо или хорошо это, Чириков не задумывался. Он знал, что иначе нельзя. Нужных людей не хватало, и так поступали со всеми.
Получив приказ, Чириков незамедлительно двинулся в путь.
Санный обоз уже приближался к Вологде, когда послышался позади заливающийся колокольчик. Обоз догнала курьерская тройка.
— Что случилось? — обратился Чириков к офицеру, неторопливо поджидающему, пока освободят громоздкие возы путь.
— Государь император преставился! — простуженным голосом отвечал офицер. — Везу манифест о восшествии на престол государыни императрицы Екатерины.
Чириков побледнел.
— Трогай! — хрипловато крикнул офицер. Кучер чуть приподнялся и вытянул кнутом застоявшихся лошадей.
Тройка сорвалась с места.
Снежная ископоть полетела в лица застывших вдоль дороги людей...
Подавленные и притихшие, въехали в Вологду. Кое-где в окнах уже мерцали огоньки. В сумерках дома казались хмурыми, тяжелыми.
В воеводской канцелярии долго не могли добиться толку. Весть, привезенная курьером, породив смуту, уже расползлась по всему городу.
«Ишь вы бедные-то! — пожалела матросов какая-то старуха. — Ужо и помер, а все равно, и с того света гоняет вас...»
Жалостливо смотрела она, но Чириков так сверкнул не нее глазами, что сразу сгорбилась старая, торопливо заковыляла прочь.
На свой страх и риск Чириков приказал занять пустующие амбары в гостином дворе. Теперь надо было ждать Беринга. Пугала неопределенность. Петр, пославший их в этот неведомый путь, умер, и неизвестно, что станет теперь с экспедицией.
Беринг приехал в Вологду через неделю. Из Петербурга он выехал уже после смерти Петра.
Наутро, по приезде Беринг вызвал Чирикова к себе.
Кроме них в жарко натопленной комнате сидел и лейтенант Шпанберг — высокий, сутуловатый человек с выпуклыми бесцветными глазами. Чирикову как-то сразу не понравилась вызывающая вольность, с которой держал себя Шпанберг. Раскачивая ногой, злил он своего черного щенка, но командир, кажется, и не замечал этого.
Не понравилось Чирикову и благодушие Беринга.
Поэтому-то так, подчеркнуто строго, и начал он докладывать.
Благожелательно улыбаясь, Беринг выслушал доклад Чирикова. Никаких происшествий в пути не случилось, и груз, и команда прибыли в Вологду в целости.
— Славно! — похвалил Беринг. — Так и далее хорошо без происшествий быть. — И вздохнул: — Путь-то далекий...
