Рассказы о самоцветах - [43]

Мы знаем и несколько непрозрачных желтых камней — полуопалы Алтая, окаменелое дерево Венгрии, замещенное опаловым веществом с красивым желтым отливом, желто-бурые разности яшм. Но все это не дает нам настоящего желтого тона, того чистого сверкающего желтого цвета, в котором не было бы ни зеленого, ни оранжевого оттенка и который горел бы, как золото, со всеми его переливами.

Образец окаменелого дерева

Правда, такой камень знал Восток — это настоящий хризоберилл, т. е. золотистый берилл. Но этот камень так редок в песках Цейлона, что нельзя его считать промышленным самоцветом.

Мы знаем еще очень редкие лимонно-желтые турмалины и желтые с зеленоватым отливом адуляры Мадагаскара, только в последние годы появившиеся на рынке самоцветов. Очень редки настоящие желтые корунды, желто-зеленые титаниты и эпидоты, а также скаполит цвета соломы и отливающие красным оттенком желтые данбуриты с о-ва Мадагаскара — этой сокровищницы самоцветных камней. Список этот можно закончить, если мы еще назовем гелиодор из Южной Африки.

И все-таки есть один камень, есть один самоцвет прекрасного золотистого цвета, который во все времена привлекал своей таинственной туманностью, сверкающим блеском, своими загадочными свойствами.

Это янтарь, «морской ладан» Древней Руси.

Я был еще мальчиком, когда проездом через город Вену прочел в витрине магазина табачных изделий: «Зайдите посмотреть мастерскую наших мундштуков» — дальше следовал адрес. И тогда уже увлеченный камнем, я отправился посмотреть, как делают мундштуки. На окраине города в темных, плохо устроенных мастерских я увидел несколько мастеров, преимущественно греков и албанцев, вытачивавших из кусков морской пенки и круглых желваков янтаря прекрасные мундштуки и чубуки для курения.

Они рассказывали мне, как мягко податливы эти камни их резцу, как хороши мундштуки именно из этих камней, придающих табаку какой-то особый аромат, особое ощущение тепла.

Прошло много лет. В мастерских нашего Московского университета готовились точные приборы. Для изучения радиоактивности стране были необходимы прекрасные изоляторы для приборов, определяющих радиоактивные свойства вещества. Таким изолятором явился янтарь, отбросы которого получали от фирм, готовивших янтарные изделия. Янтарь собирали по берегам Днепра, ниже Киева, где он назывался «бруштином». Его привозили из Паланги и Риги, с берегов Балтийского моря. Позже судьба занесла меня в Кенигсберг (ныне Калининград).

Здесь я увидел во всей красоте самые разнообразные изделия из янтаря — замечательные брошки, коробочки, серьги и главным образом бусы. Бусы самых разнообразных цветов, размеров, огранки, оттенков, прозрачности. На сотни ладов умели кенигсбергские мастера гранить этот камень, и недаром знатоки различали свыше 250 сортов его.

Музей Кенигсбергского университета располагал громадной коллекцией фауны в янтаре, насчитывавшей более 70 тыс. образцов. Среди всех экспонатов выделялась ящерица в янтаре. Замечательны были натеки, сосульки и капли. Самый большой кусок янтаря (по данным 1914 г.) весил 6,75 кг.

Здесь же, в Кенигсберге, я познакомился и с другим применением янтаря. В особых чанах камень очищался от своей наружной корки, затем в автоклавах подвергался осторожному нагреванию и вновь прессовался в готовые изделия прекрасных красочных тонов. Такой янтарь оказался лучшим материалом для художественных отливок. А в других цехах той же фабрики я увидел, как обрабатывался янтарь особыми химическими веществами и как из него получалась дорогая янтарная кислота, широко применяющаяся в парфюмерии и химической промышленности, как получались различные смолы, заменяющие канадский бальзам.

Изделия из разных оттенков янтаря: кубок бокалообразный, 16 см; четвертинок с четырьмя винтовыми крышками и медальонами, 6 см; стопа или кружка в золоченой оправе с ручкою и «крышею», 18 см; кубок рюмкою с резьбой, 13 см., 1535 г.; кубок стаканообразный на высокой ножке, 18 см; рассольник наподобие большой чаши с крышкой, 1650 г., 24 см; воронок наподобие чайника. Янтарь скреплен широкою серебряной оправой, 14 см; рассольник, 12 см

Здесь же я узнал о том, что некоторые сорта янтаря, особенно знаменитый янтарь Бирмы, при сгорании дают исключительно резкий, но приятный запах и что богатые китайцы в торжественные дни бросали в огонь большие куски бирманского янтаря, чтобы наполнить комнату дивным благоуханием.

Затем прошло еще много лет. И новые картины изделий из прекрасного янтаря напомнили мне о старых впечатлениях Вены и Кенигсберга.

Передо мной знаменитая комната Царскосельского дворца-музея в Пушкине, под Ленинградом, с янтарной резьбой — одно из чудес мира. Эта комната много лет красовалась в Зимнем дворце, и только когда Растрелли, этот замечательный зодчий Екатерининской эпохи, приступил к перестройке Царскосельского дворца, он перенес ее туда. Знаток и любитель самоцветных камней Фелькерзам так описывает эту комнату: «Все стены комнаты сплошь облицованы мозаикой из неровных по форме и величине кусочков полированного янтаря почти однообразного желтовато-коричневого цвета… Эта декорация производит одинаково приятное впечатление как при солнечном, так и при искусственном свете. Здесь нет ничего навязчивого, крикливого, все настолько скромно и гармонично, что иной посетитель дворца, пожалуй, пройдет по этому залу, не давая себе отчета в том, из какого материала создана облицовка стен, коробки окон и дверей и орнаменты на стенах.