Рассказы о Русском музее - [8]

Весной 1961 года очередная научная экспедиция Русского музея отправилась в Новгородскую область — в эту великую «империю» древнерусского искусства, на земли бывшего Новгородского княжества. Здесь в те далекие годы жили и трудились замечательные мастера иконописи.

Многие села и деревни остались позади, а ничего особенно примечательного не попадалось. Сотрудники музея завершали путешествие по Боровичскому району. Пора было возвращаться домой. По пути решили заехать в деревню Любони (что в пятнадцати километрах от села Кончанского, где жил в изгнании Суворов). Местные работники заверили ленинградских специалистов, что церковь в Любони бездействует, давно превращена в колхозный склад и искать таи поэтому предметы древней культуры бессмысленно. Однако энтузиастам своего дела никогда не хочется верить пессимистическим прогнозах.

И вот перед членами экспедиции небольшая церквушка сравнительно позднего происхождения. Окна наглухо забиты потемневшими от времени досками. На дверях ржавый амбарный замок. Кладовщик отворял церковь неохотно, уверяя, что ничего в ней, кроме зерна, нет.

Старая церковь, будто тоже нехотя, раскрыла свои двери со скрипом. После яркого солнечного света глаза не сразу привыкали к темноте и с трудом различали окружающие предметы. Почти до самых окон доходило навалом засыпанное зерно. Его слабо освещали тонкие лучи света — они пробивались между закрывавшими окна досками.

Но что это за доски?.. Один из реставраторов поднялся повыше и увидел, что окно заколочено… иконой. Лицевая ее сторона почернела, изображение почти не проглядывало сквозь налет копоти и грязи.

Кладовщик с удивлением наблюдал, как бережно снимали приезжие из Ленинграда старые «никчемные доски» и выносили их на свет. Здесь, на солнце, тоже невозможно было что-нибудь толком разглядеть. Но опытный художник-реставратор, кроме определенных признаков, по которым можно распознать икону, обладает интуицией, художественным чутьем, которое нередко может сослужить незаменимую службу. Оно необходимо реставратору, потому что первые этапы его работы зачастую проходят вслепую, потому что никакая самая сложная аппаратура не способна заменить профессионального ощущения искусства, цвета, манеры живописца, тонких, едва заметных и лишь одному этому мастеру свойственных приемов…

Несколько икон из деревни Любони доставлены в Русский музей. Вместе с ними пришла их далекая история, их многовековая судьба. Чьи прикосновения хранят эти едва видимые лики, чьи глаза обращались к ним с надеждой и мольбой?

«Доски» молчат. Но здесь, в музее, начнется их новая биография — биография экспонатов. Она начнется со сложных исследований, с установления истории иконы, ее происхождения и особенностей, времени ее создания и, по возможности, автора. Последнее удается далеко не всегда. Здесь, на стене музея, завершатся века религиозного поклонения, и икона снова, как и в день своего рождения, станет прекрасным произведением искусства. Ее первоначальные краски снова увидят свет.

Новые иконы подверглись просвечиванию рентгеновскими и ультрафиолетовыми лучами. Почти на всех находках оказалось несколько слоев живописи. Это значило, что по первоначальному, наиболее интересному и ценному для нас изображению, как это случалось нередко, бродячие богомазы поновляли икону — наносили новое изображение, порой ничем не похожее на основное. Один святой заслонял другого, нимбы, множась, превращались в радугу, в подлинно туманное облако (которое и составляет прямое значение латинского слова nimbus).

Впрочем, такой вид поновления, а по сути — порчи не губил икону. Гораздо хуже, когда последующие живописцы соскребали или смывали работу предшественников. К счастью, подобная горькая участь во многих случаях миновала древние памятники.

Итак, рентгеновские лучи проникли сквозь поздние слои живописи, когда применялись цинковые белила, и уперлись в слой более плотных металлических красок — свинцовых белил, какими пользовались древние мастера. А ультрафиолетовые лучи выявили малейшие иновременные прикосновения к основному изображению. Исследователи сделали несколько снимков каждой иконы в различных лучах, чтобы затем, опираясь на эти фотографии, приступить к самому процессу восстановления памятника.

Первые же пробные расчистки подтвердили догадки реставраторов. Под четырьмя слоями живописи одной из привезенных икон сохранился древнейший памятник Руси. Таких старых икон в нашей стране имеется немногим более двух десятков. Находка из Любони становилась событием культурной жизни страны!

Началась планомерная расчистка памятника — она продолжалась около года. К каждому красочному слою подбирали специальные реактивы-растворители, накладывали химические «компрессы». Потом тончайший слой краски снимался тампоном и скальпелем. Непрошенные двойники главного персонажа таяли, оставляя на тампонах мутный след. Наконец, древнее произведение безымянного мастера предстало в своем первоначальном виде. Оно оказалось иконой «Никола в житии», созданной в XIII — начале XIV века.

Характер изображения, его композиция, манера живописи, ее чистый колорит говорят о самобытном таланте мастера. Он рассказал о жизни своего героя простодушно, как если бы речь шла о реальном человеке. И вот уже снова, на этот раз не в храме, а в зале музея, продолжается житие святого Николы — рождение, учение грамоте, восхождение по «служебной лестнице», борьба с морским бесом… Эти и многие другие эпизоды запечатлены художником в двенадцати клеймах, расположенных по краям иконы, вокруг «портрета» самого Николы, сделанного лаконично, но выразительно на ярко-красном, киноварном фоне. Одно из клейм — справа внизу — показывает избавление Николой невинно осужденных от казни. Интересно напомнить, что этот же сюжет использован и Репиным в его картине «Николай Мерликийский избавляет от смерти невинно осужденных», находящейся также в Русском музее.