Рассказы о привидениях - [76]

— Я тоже собираюсь жаловаться, — заявил я. — Каюту не проветрили как следует. Безобразие!

— Думаю, с этим ничего не поделаешь, — покачал головой доктор. — Думаю, там кое-что… Нет, я не имею права пугать пассажиров.

— Не бойтесь напугать меня, — успокоил я его. — Я могу выдержать любую сырость. А если заболею, то приду к вам.

Я предложил доктору сигару. Он ее взял и осмотрел критическим взглядом.

— Дело не столько в сырости, — пояснил он. — Хотя могу почти с уверенностью утверждать, что с вами все будет в порядке. У вас есть сосед?

— Да. Ужасный тип, который выскакивает из каюты посреди ночи и оставляет дверь открытой.

Доктор снова бросил на меня странный взгляд, потом зажег сигару и помрачнел.

— Он уже вернулся? — поинтересовался он.

— Да. Я спал, но, когда проснулся, слышал, как он ворочается. Потом я замерз и снова заснул. А утром обнаружил иллюминатор открытым.

— Послушайте, — тихим голосом произнес доктор. — Меня не волнует этот корабль. Мне глубоко плевать на его репутацию. Вот что я собираюсь сделать. У меня просторная каюта, и я готов разделить ее с вами, хотя ничего о вас не знаю.

Меня страшно удивило его предложение. Я не мог понять, отчего он проявляет столь неожиданную заботу о моем благополучии. Кроме того, мне показались странными его слова о корабле.

— Вы очень добры, доктор, — сказал я. — Но я думаю, что еще не все потеряно и каюту можно проветрить, вычистить или что там еще делают. Почему вас не волнует репутация судна?

— Люди нашей профессии редко бывают суеверными, сэр, — ответил он, — но море меняет взгляды. Я не хочу создавать у вас предвзятое мнение и не хочу пугать, но вам лучше послушаться моего совета и переселиться ко мне. Вы или кто-либо другой быстро окажетесь за бортом, если останетесь в сто пятой каюте, — откровенно добавил он.

— Боже правый! Почему? — воскликнул я.

— Потому что в последние три рейса все, кто там спал, в буквальном смысле оказывались за бортом, — мрачно пояснил он.

Признаюсь, его сообщение меня напугало и отнюдь не обрадовало. Я внимательно посмотрел на доктора, думая, что он шутит, но он выглядел совершенно серьезным. Я тепло поблагодарил его за предложение, но отказался, сказав, что собираюсь стать исключением из правила и, в отличие от других пассажиров, путешествовавших в этой каюте, не намерен прыгать за борт. Он ничего не ответил, только помрачнел еще больше и намекнул, что я, возможно, еще передумаю. Мы отправились завтракать. В ресторане собралась лишь незначительная часть пассажиров. После завтрака я зашел в каюту за книгой. Занавески над верхней полкой были все так же плотно задернуты, оттуда не доносилось ни звука. Вероятно, мой сосед еще спал.

За дверью я встретил стюарда, в обязанность которого входило заботиться обо мне. Он шепотом сообщил, что меня хочет видеть капитан, и тотчас убежал, словно опасаясь моих расспросов.

Я направился к каюте капитана. Он меня ждал.

— Сэр, — обратился он ко мне, — я хочу попросить вас об услуге.

Я ответил, что готов выполнить любую его просьбу.

— Ваш сосед по каюте исчез, — сообщил он. — Нам известно, что прошлой ночью он рано ушел спать. Вы заметили что-нибудь необычное в его поведении?

Я был ошеломлен, услышав вопрос, в точности подтверждавший опасения доктора, о которых он говорил всего полчаса назад.

— Надеюсь, вы не хотите сказать, что он упал за борт? — спросил я.

— Боюсь, что так, — ответил он.

— Самое невероятное… — начал я.

— Почему? — прервал меня капитан.

— Значит, он четвертый? — воскликнул я.

В ответ на его следующий вопрос я объяснил, не называя доктора, что слышал историю о сто пятой каюте. Моя осведомленность его очень огорчила.

Я рассказал ему о событиях прошлой ночи.

— Ваша история, — ответил он, — почти полностью совпадает с рассказами соседей тех троих. Они также соскочили с кровати и бросились бежать по коридору. Вахтенный видел, как двое из них прыгнули за борт; мы остановили корабль и спустили шлюпки, но так их и не нашли. Однако никто не видел и не слышал пассажира, который пропал прошлой ночью, — если он и в самом деле пропал. Стюард — человек суеверный, у него возникли дурные предчувствия, поэтому утром он решил его проведать и увидел, что койка пуста, а вещи лежат там, где тот их оставил. Стюард — единственный человек на борту, который знает, как он выглядит. Он искал его повсюду, но пассажир исчез! Так вот, сэр, я прошу вас сохранить это обстоятельство в тайне от всех остальных пассажиров; я не хочу, чтобы за моим судном закрепилась дурная слава, — ничто так не вредит репутации океанских лайнеров, как истории о самоубийствах. Вы можете выбрать любую из офицерских кают, включая мою собственную, и поселиться в ней до конца поездки. Справедливая сделка?

— Вполне, — кивнул я. — Я вам очень признателен. Но раз я остался один и получил всю каюту в свое распоряжение, я бы не хотел переезжать. Если бы стюард забрал вещи этого бедняги, я бы с радостью остался в своей каюте. Я никому ничего не скажу и обещаю вам, что не последую за своим соседом.

Капитан попытался меня разубедить, но я предпочитал жить один, чем соседствовать с кем-либо из офицеров. Не знаю, может быть, я поступил глупо, но, если бы я последовал его совету, мне нечего было бы сейчас рассказывать. Осталась бы лишь странная череда самоубийств среди пассажиров одной и той же каюты, и все.