Рассказы о необычайном. Сборник дотанских новелл - [26]

Когда Янь расположился под деревом отдохнуть, юноша вылез из клетки и сказал, что хочет угостить Яня; тот с удовольствием согласился. Тогда юноша изверг изо рта бронзовый поднос и ларчик, в котором находились самые редкие яства. Вся посуда была из бронзы, кушанья, о которых Янь не имел представления, вкусно пахли. Когда было выпито несколько кубков вина, юноша сказал:

— Со мною есть женщина, и я хотел бы, чтобы она присоединилась к нам.

— Прекрасно! — отвечал Янь.

Тогда юноша изверг изо рта очень красивую девушку лет шестнадцати, облаченную в прекрасные одежды. И они стали пировать втроем. Когда юноша охмелел и заснул, девушка сказала Яню:

— Хотя этот юноша — мой муж, но я люблю другого человека, который находится всегда при мне. Пока муж спит, я хотела бы угостить моего возлюбленного, если вы обещаете молчать.

— Разумеется! — отвечал Янь.

Тогда девушка извергла изо рта красивого молодого человека лет двадцати трех и представила его Яню. В это время спящий пошевелился, девушка извлекла изо рта парчовую ширму и, отгородив мужа, легла к нему. Молодой человек сказал Яню:

— Эта девушка любит меня, но она не заполнила мое сердце. Со мной всегда другая женщина, и мне хотелось бы повидать ее, если вы будете хранить молчание.

— Извольте, — отвечал Янь.

И молодой человек изверг из уст девушку лет двадцати с небольшим, они пили вино и шутили в течение долгого времени. Вдруг за ширмой послышался шум.

— Они проснулись, — сказал молодой человек и проглотил женщину. Вышла жена юноши.

— Сейчас муж поднимется, — сказала она Яню и проглотила своего возлюбленного.

Вскоре вышел юноша и сказал:

— Извините, что я так долго спал и вам пришлось скучать. Уже поздно. Я должен покинуть вас.

И он проглотил девушку и всю бронзовую посуду, за исключением большого подноса, который был в поперечнике более двух чи[42]. Прощаясь с Янем, он сказал:

— Кроме этого подноса, я ничего не могу предложить вам на память о нашей встрече.

В период царствования, известный под названием Тайюань[43], Янь служил в императорском архиве. Однажды во время пира он показал этот поднос одному из придворных, который, разобрав знаки на подносе, сказал, что он был сделан в третий год правления Юн-пин династии Хань[44].

БОГИНЯ ХРАМА ЦИНСИ

Перевод А. Тишкова

Чжао Вэнь-шао из Гуйцзи был на службе у сына императора и жил неподалеку от главного моста в Тинси, в двухстах шагах от дома вельможи Ван Шу-цина, находившегося в соседнем переулке. Однажды осенним вечером, когда взошла полная луна, ему взгрустнулось о родных местах, и, прислонившись к воротам, он запел песню «Вороны улетают в ночь», полную печали и скорби.

Внезапно перед ним появилась девушка лет пятнадцати в синей одежде и сказала:

— Моя молодая хозяйка из дома Вана слушала твою песню при свете луны. Она благодарит тебя.

Так как было довольно рано и многие еще не отошли ко сну, Чжао Вэнь-шао был не очень удивлен появлением девушки. Он говорил с ней вежливо и пригласил ее хозяйку к себе.

Вскоре показалась девушка лет восемнадцати в сопровождении двух служанок; ее внешность и походка были обворожительны. Чжао спросил у нее, где она живет.

— Там, — девушка указала рукой в сторону дома Ван Шу-цина. — Я слышала, как ты пел, и поэтому приняла твое приглашение. Ты споешь мне что-нибудь?

Чжао запел песню «Трава, растущая на камне». У него был чистый, приятный голос; вскоре девушка стала подпевать ему.

— Если у тебя есть кувшин, то не печалься — вода для него найдется[45], — сказала девушка. И, обернувшись к служанкам, добавила: — Принесите мою цитру[46]. Я буду играть для этого юноши.

Инструмент вскоре принесли, и девушка сыграла две или три мелодии, тихие, как журчание ручейка, от которых на душе становилось еще печальнее. Потом она велела служанкам спеть песню «Густой иней», а сама сняла пояс, подхватила им поудобней цитру и стала подыгрывать. Вот эта песнь:

Поднявшийся ветер…

Полоска вечерней зари…

Листва, опадая.

Все льнет еще к старым ветвям.

Пусть верное сердце

Любовью, как прежде, горит, —

Печаль, господин, велика,

Но неведома вам…

Поется, что иней

Под утро тропу запорошит

И полог застынет,

Которым задернуто ложе…

Что толку мечтать понапрасну,

Надеждой проникнувшись тщетной,

И ждать, чтобы инеем белым

Окутался мир предрассветный?

Когда песнь смолкла, было уже поздно, и девушка провела ночь с Чжао. Они простились в четвертую стражу, перед рассветом. Девушка подарила Чжао на память золотую шпильку, а он ей — серебряную чашу и ложку из чистого стекла.

Утром Чжао случайно проходил мимо храма Цинси, зашел внутрь и, к своему изумлению, увидел там свою чашу, а за ширмой стеклянную ложку, там же была и цитра, обвязанная поясом. В храме перед изображением богини стояли девушки в синих одеждах. Вглядевшись, Чжао узнал в них своих ночных посетительниц.

Это произошло в пятый год правления, известного под названием Юань-цзя[47]. Ничего подобного после этого с Чжао никогда не случалось.

ЖЕЛТЫЙ ВОРОБЕЙ С ГОРЫ ХУАИНЬ

Перевод А. Тишкова

Ян Бао из округа Хуннун был добрым ребенком. Однажды, когда ему было девять лет, он отправился на гору Хуаинь, где увидел желтого воробья, израненного совой. Тот свалился с дерева и, не в силах взлететь, подвергся нападению муравьев. Ян Бао отнес птицу домой и устроил ее на стропилах в своей комнате. Ночью он услышал отчаянный писк, мальчик зажег светильник и увидел, что птицу одолевают комары; тогда он посадил воробья в коробку. Кормил он птицу желтыми лепестками. Дней через десять раны у нее зажили, и она снова могла летать. Утром она улетала, а вечером возвращалась в свою коробку. Так продолжалось более года. Однажды с ней прилетела целая стая воробьев, они кружили по комнате, громко чирикая, а через несколько дней исчезли.