Рассказы о любви - [15]
«Грех остался в Штатах, — думал он, в пыльной одежде развалившись на кровати. — Здесь так принято…» Он вспомнил Франческу, женщин из бедных кварталов, отдававшихся за пачку табака для мужа, который дожидался за углом, и подумал, что распутство проникает в кровь вместе с солнцем. Его мучила совесть, и всё же он чувствовал себя победителем. Он пришёл в чужую страну и взял, что хотел. Разве не за этим ходили к варварам римляне? И не он виноват, что они превратились в трусливых койотов.
В дверь постучали. У Брэдли работал звонок, но это был условленный знак — так приходила Франческа. Ему не хотелось открывать, но с улицы она наверняка разглядела свет, и Брэдли накинул халат.
Франческа была вне себя.
— Он мне всё рассказал! — закричала она с порога, и, захлопнув каблуком дверь, подпёрла спиной. — Что ты сделал с мальчишкой — тебе было мало меня?
Она задыхалась, глаза бешено сверкали.
Брэдли, не спеша, поправил в зеркале манжет.
— Ах, так! — подскочила Франческа. — Значит, добился своего, и — ладно? Пускай мальчишка не станет мужчиной?
Брэдли сухо поджал губы.
— Ты лжёшь! — выстрелил он, чётко разделяя слова. — Тебе его не жаль — ты ревнуешь…
Франческа осеклась.
— А может, и так… — вдруг успокоилась она, точно получила пощёчину. И сосредоточенно посмотрела на Брэдли. — У нас нет мужчин — только женщины… Но, думаешь, американцам всё можно?
Она быстро сунула руку в сумочку.
Защищая лицо, Брэдли выставил локоть, но в зеркале увидел кривой нож, который погружался в седую, волосатую грудь.
Под рождество
Вьюга надувала тяжёлые тучи, за которыми ёжилась луна. Под горбатым уличным фонарём скрипела телефонная будка, хватая разболтанной ручкой тёплую, человеческую плоть.
Из темноты выплыла фигура в драповом пальто, в запорошенной снегом шапке. Под высоко поднятым воротником прятались завязанные узлом «уши». Человек, фальшиво насвистывая опереточную арию, повернул дверь вместе с наметённым под неё сугробиком и протиснулся в щель. Стянув зубами варежку, он подышал на пальцы, задрав подбородок, развязал ушанку. Щёлкнул выключатель, лампочка, моргнув, тускло осветила разрисованные инеем стекла, бледную ладонь с рассыпанной мелочью. Прежде чем опустить монету, человек широко улыбнулся — так улыбаются те, кого ждут. На секунду он замер, собираясь с мыслями, потом снял трубку. Но она уже слушала чужую беседу. Человек несколько раз нажал на рычаг — голоса не пропадали. Тогда он крепко выругался.
Его не слышали.
— Под Рождество всех выписывают, — ласково струился баритон, — теперь всё будет хорошо. — Он замолчал. — Я тебя не навестил, прости. Просто не мог — врач мне всё рассказал…
— Да?
Женский голос был едва различим.
— Про таблетки. Да я и сам подозревал.
— Какое это имеет значение?
— А что имеет значение? — мужчина замялся. — Надеюсь, это не из-за нас? Не из-за развода? — И вдруг затараторил, перебивая самого себя. — Ты же прекрасно знала: стоило тебе позвать, и я бы приехал.
— Она бы не пустила.
— Напрасно ты так — мы же друзья.
— После стольких лет…
Мужчина зло рассмеялся:
— Ну вот, начались упрёки! Идёшь на поправку.
Человек в будке затылком опустил воротник, сильнее прислонив трубку.
— Извини, глупости несу, — мужчина стал говорить глухо, точно кусал губы. — Но так тоже нельзя, не чужие же…
— Не надо.
— И ты мне не безразлична…
— Ну, пожалуйста…
— Хорошо-хорошо. Только не волнуйся. И я не буду волноваться.
Человек в будке смущённо затоптался, сосульки на усах начали таять, и он смахнул их, как обеденные крошки.
— Ты одна? Впрочем, чего я спрашиваю. Просто не знаю, что сказать.
— А ничего не надо.
— Но, подожди, — уже резко бросил он, — мы же тысячу раз выясняли. Разве я виноват? Жизнь длинная, кого-нибудь встретишь. Ещё на свадьбу пригласишь.
— Ну, не надо…
Женщина тихо заплакала.
Мужчина сменил тон.
— Ради бога, ну пожалуйста… — Он сбился на междометья. — А знаешь, — приезжай! Прямо сейчас: бери такси и приезжай! Она не будет против. У нас собираются гости, в Рождество не бывает лишних.
— Нет-нет, уже поздно…
— Разве? До утренней звезды ещё далеко.
— Слишком поздно…
— Я не слышу, что-то шумит. Приедешь?
— Нет.
— Ну, как знаешь… У тебя что — вода?
— Я… Из ванной…
— А-а… Что же ты раньше не сказала. Ну, ещё раз — с Рождеством!
Человек в будке покрылся потом, будто увидел страшную картину.
— Идиот! — закричал он, поражённый внезапной мыслью. — Да она же вены режет!
Но его не услышали.
— Да-да, сейчас откупорю, — сказал мужчина, прикрывая трубку, и, немного помедлив, положил её.
Короткие гудки — как шаги палача.
— Прощай, — прошептала женщина, прежде чем её трубка упала в лившуюся через край воду.
Плотные тучи, кутавшие луну, расползлись, и она примёрзла к заиндевевшему стеклу. Человеку в будке хотелось залезть на крышу и драться со звёздами. Ему казалось, что глядевший на него телефон пропитался смертью и теперь источает её запах. Он несколько раз с бешенством ударил трубкой по плоскому десятиглазому лицу: циферблат изогнулся, и монета провалилась. А человек бил и бил. Пока трубка не раскололась и не повисла на тонком шнуре, царапая стены иззубренным, острым краем.
Запах смерти исчез: его перебил запах крови — человек порезал руку. И это его отрезвило. Он швырнул на пол кусок эбонита и стал натягивать варежки. Потом толкнул скрипучую дверь, осторожно, чтобы не попасть в ловушку бесчувственного, морозного железа, притаившегося, как паук.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Социальные сети опутали нас, как настоящие. В реальности рядом с вами – близкие и любимые люди, но в кого они превращаются, стоит им войти в Интернет под вымышленным псевдонимом? Готовы ли вы узнать об этом? Роман Ивана Зорина исследует вечные вопросы человеческого доверия и близости на острейшем материале эпохи.
Переписанные тексты, вымышленные истории, истории вымыслов. Реальные и выдуманные персонажи не отличаются по художественной достоверности.На обложке: Иероним Босх, Св. Иоанн Креститель в пустыне.
«Зорин – последний энциклопедист, забредший в наше утилитарное время. Если Борхес – постскриптум к мировой литературе, то Зорин – постпостскриптум к ней».(Александр Шапиро, критик. Израиль)«Иван Зорин дает в рассказе сплав нескольких реальностей сразу. У него на равных правах с самым ясным и прямым описанием „естественной жизни“ тончайшим, ювелирным приемом вплетена реальность ярая, художнически-страстная, властная, где всё по-русски преизбыточно – сверх меры. Реальность его рассказов всегда выпадает за „раму“ всего обыденного, погруженная в особый „кристаллический“ раствор смелого художественного вымысла.
Размышления о добре и зле, жизни и смерти, человеке и Боге. Фантазии и реальность, вечные сюжеты в меняющихся декорациях.
Размышления о добре и зле, жизни и смерти, человеке и Боге. Фантазии и реальность, вечные сюжеты в меняющихся декорациях.
В подборке рассказов в журнале "Иностранная литература" популяризатор математики Мартин Гарднер, известный также как автор фантастических рассказов о профессоре Сляпенарском, предстает мастером короткой реалистической прозы, пронизанной тонким юмором и гуманизмом.
…Я не помню, что там были за хорошие новости. А вот плохие оказались действительно плохими. Я умирал от чего-то — от этого еще никто и никогда не умирал. Я умирал от чего-то абсолютно, фантастически нового…Совершенно обычный постмодернистский гражданин Стив (имя вымышленное) — бывший муж, несостоятельный отец и автор бессмертного лозунга «Как тебе понравилось завтра?» — может умирать от скуки. Такова реакция на информационный век. Гуру-садист Центра Внеконфессионального Восстановления и Искупления считает иначе.
Сана Валиулина родилась в Таллинне (1964), закончила МГУ, с 1989 года живет в Амстердаме. Автор книг на голландском – автобиографического романа «Крест» (2000), сборника повестей «Ниоткуда с любовью», романа «Дидар и Фарук» (2006), номинированного на литературную премию «Libris» и переведенного на немецкий, и романа «Сто лет уюта» (2009). Новый роман «Не боюсь Синей Бороды» (2015) был написан одновременно по-голландски и по-русски. Вышедший в 2016-м сборник эссе «Зимние ливни» был удостоен престижной литературной премии «Jan Hanlo Essayprijs». Роман «Не боюсь Синей Бороды» – о поколении «детей Брежнева», чье детство и взросление пришлось на эпоху застоя, – сшит из четырех пространств, четырех времен.
Hе зовут? — сказал Пан, далеко выплюнув полупрожеванный фильтр от «Лаки Страйк». — И не позовут. Сергей пригладил волосы. Этот жест ему очень не шел — он только подчеркивал глубокие залысины и начинающую уже проявляться плешь. — А и пес с ними. Масляные плошки на столе чадили, потрескивая; они с трудом разгоняли полумрак в большой зале, хотя стол был длинный, и плошек было много. Много было и прочего — еды на глянцевых кривобоких блюдах и тарелках, странных людей, громко чавкающих, давящихся, кромсающих огромными ножами цельные зажаренные туши… Их тут было не меньше полусотни — этих странных, мелкопоместных, через одного даже безземельных; и каждый мнил себя меломаном и тонким ценителем поэзии, хотя редко кто мог связно сказать два слова между стаканами.
«Сука» в названии означает в первую очередь самку собаки – существо, которое выросло в будке и отлично умеет хранить верность и рвать врага зубами. Но сука – и девушка Дана, солдат армии Страны, которая участвует в отвратительной гражданской войне, и сама эта война, и эта страна… Книга Марии Лабыч – не только о ненависти, но и о том, как важно оставаться человеком. Содержит нецензурную брань!
«Суд закончился. Место под солнцем ожидаемо сдвинулось к периферии, и, шагнув из здания суда в майский вечер, Киш не мог не отметить, как выросла его тень — метра на полтора. …Они расстались год назад и с тех пор не виделись; вещи тогда же были мирно подарены друг другу, и вот внезапно его настиг этот иск — о разделе общих воспоминаний. Такого от Варвары он не ожидал…».