Рассказы о любви - [43]

Юноша попытался еще раз с благодарностью отклонить ее предложение, но она ничего не хотела слушать, и он подчинился. В конце концов они договорились, что Карл в те дни, когда будет испытывать голод, войдя в дом, будет насвистывать на лестнице песню «Золотистые лучи вечернего солнца», тогда она придет и принесет ему поесть. Если он будет насвистывать что-то другое или вообще молчать, это будет означать, что ему ничего не надо. Подавленный, но благодарный, он положил руку на ее широкую правую ладонь, скрепив сильным рукопожатием их союз.

И с этого часа гимназист, приятно тронутый, с удовольствием принимал участие и заботу о нем доброй женской души, впервые с детских лет, проведенных далеко отсюда: его рано определили на полный пансион, поскольку его родители жили в провинции. О тех годах в родных краях ему часто напоминали, ибо Бабетта следила за ним и баловала его прямо как его мать, хотя она едва ли приближалась к ней по своим летам. Ей еще не было сорока, и всем складом она была железного, несгибаемого характера, натура очень энергичная; но, что называется, плохо не клади, вора в грех не вводи — она неожиданно нашла в этом пареньке благодарное существо, нуждавшееся в ее защите, к тому же его надо было подкармливать, и ее дремавшая до сих пор душа размягчилась, с самого дна робко начала подниматься волна сердечного тепла и альтруистической доброты.

Этот ее благородный порыв пошел Карлу Бауэру на пользу и так быстро избаловал его, как это и случается с юными, когда они все предлагаемое им, будь то самый редкостный фрукт, принимают с готовностью и как должное. Так и случилось, что через несколько дней он совершенно забыл ту постыдную первую встречу у погреба и каждый вечер насвистывал на лестнице «Золотистые лучи вечернего солнца», словно так было заведено спокон веков.

Несмотря на благодарность, память Карла о Бабетте не была бы, вероятно, столь неистребимой, если бы ее благодеяния ограничивались только едой. Молодежь всегда голодна, но она еще не менее романтична, и тесная связь с юношей не может поддерживаться долго лишь благодаря сыру и ветчине, даже вину и фруктам из погреба.

Бабетту в доме Кустереров высоко ценили и считали незаменимой, но и у всех соседей в округе она пользовалась репутацией человека безупречной честности. Где бы она ни появлялась, всюду самым естественным образом воцарялось веселье. Соседки это знали и поэтому благосклонно смотрели на то, чтобы их служанки, особенно молоденькие, водили с ней дружбу. Если она кого рекомендовала, того хорошо принимали, а кто имел с ней доверительные отношения, положение их в жизни было надежнее, чем в богадельне для служанок или в ферейне девственниц.

Вечерами после работы и по воскресеньям после полудня Бабетта редко оставалась одна, ее всегда окружал хоровод молоденьких служанок, которым она скрашивала в эти часы жизнь или давала нужные советы. При этом они играли в игры, пели песни, отгадывали загадки и ребусы, а если у кого был жених или брат, те приводили их с собой. Правда, такое случалось нечасто, потому что невесты обычно большей частью отходили от их круга, поскольку молодые люди, а также и слуги, не испытывали тяги к Бабетте, как это было с девушками. Она не терпела вольностей в любовных отношениях; если одна из ее подопечных попадала на эту дорожку и серьезные предупреждения не оказывали на нее воздействия, ее исключали из круга общения.

В это веселое содружество девственниц гимназист был принят в качестве гостя, и не исключено, что там он прошел гораздо большую выучку, чем в гимназии. Вечер своего вступления в эту компанию он не забыл. Это случилось на заднем дворе, девушки сидели на ступеньках и пустых ящиках, было темно, с вырезанного квадратом вечернего неба сверху лился потоками слабый молочно-сизый свет. Бабетта сидела на бочонке перед полукруглым подъездом к погребу, а Карл скромно стоял подле нее, прислонившись к балке ворот, ничего не говорил и разглядывал в сумерках личики служанок. При этом он несколько боязливо думал о том, что скажут его товарищи, когда узнают про эту вечернюю сходку.

Ах эти личики! Почти все их он видел при встречах на улице, но сейчас, сгрудившись в сумеречном освещении, они стали другими и смотрели на него загадочно. Он и сегодня помнил всех девушек по именам, как узнавал и их лица, а про некоторых служанок даже знал их истории. Что это были за истории! Сколько фатального, серьезного, важного и приятного таилось в этих маленьких жизнях!

Например, Анна из «Зеленого дерева», будучи совсем молоденькой, совершила однажды кражу на первой же своей службе и отсидела за то целый месяц. С тех пор она годами верна и честна и среди служанок считается настоящим кладом. Большие карие глаза, сурово сомкнутые губы, сидит молча и смотрит на юношу с холодным любопытством. Ее любимый, предавший ее в той истории с полицией, тем временем женился и даже успел овдоветь. Теперь он вновь бегал за ней и всячески добивался ее, но она оставалась твердой и делала вид, что не хочет ничего о нем знать, хотя втайне любила его как прежде.

А Маргрет из переплетной мастерской всегда была весела, пела и щебетала, и в ее рыжих волосах постоянно играло солнце. Одета всегда опрятно, и в ее внешности что-то неизменно привлекало к себе внимание особенной красотой и жизнерадостностью — голубой бантик или цветок, только она никогда не расставалась с деньгами, каждый пфенниг посылала домой своему отчиму, а тот пропивал все и никогда не говорил ей спасибо. Ее жизнь сложилась потом очень тяжело: она неудачно вышла замуж, — да и помимо того ей выпало много разных несчастий, она нуждалась, но и тогда все равно оставалась легкой в общении и не утратила привлекательности, ухаживала за собой, была чистенькой и нарядной; улыбалась, правда, реже, но зато еще очаровательнее.