Рассказы о котовцах - [36]
— Нам дорог каждый день мирной жизни! — воскликнул Котовский в конце выступления и грозно потряс кулаком: — Ни одного часа не потерпим бандитского отребья на нашей земле! Смерть изменникам и польским наймитам!..
Комбриг вернулся с конференции поздним вечером, собрал военный совет и разъяснил командирам задачу, поставленную бригаде. А на рассвете пасмурного утра котовцы, наспех позавтракав, запаслись патронами, ручными гранатами и двинулись навстречу противнику.
Моросил затяжной осенний дождь, чередуясь с мокрым снегом, и к полудню подмороженную за ночь дорогу развезло. Несмотря на бездорожье, Котовский вел бригаду ускоренным маршем. Весь долгий путь он был впереди колонны, и его красная фуражка то и дело мелькала на фоне унылого осеннего пейзажа.
Неожиданно вдали показался кавалерист. Он гнал коня во весь опор навстречу бригаде, и комья грязи разлетались из-под копыт во все стороны. Котовский поднял руку, и колонна остановилась.
— В Шендеровке петлюровцы, товарищ комбриг, — доложил боец. — Пешие и конные. Должно быть, обедают. Кони у них стоят под седлами вдоль заборов, а все дворы забиты пехотой…
Котовский бегло прочел донесение командира разведки и передал начальнику штаба.
— Сколько же там конных все-таки? — спросил комбриг разведчика.
— Сотни четыре, а может, и пять, — ответил кавалерист, деловито шмыгнув носом. — Зато пехоты пропасть! Черным-черно, товарищ комбриг.
Рядом с Котовским сдерживал неспокойного коня командир первого полка Шинкаренко, всем своим видом выражая нетерпение.
Котовский с одного взгляда понял настроение командира. Подумав, он кивнул подбородком в сторону поля и, слегка заикаясь, промолвил:
— Все, что в Шендеровке, разноси в щепы! Управишься — догоняй по большаку на Проскуров.
Шинкаренко молча вскинул руку к козырьку фуражки, звонким протяжным голосом дал команду и повел полк на Шендеровку.
Командир второго полка Криворучко с завистью поглядел вслед счастливчику и, насупившись, пустил коня голова в голову с Орликом комбрига. Котовский понял, чем удручен Криворучко, и улыбнулся.
— Не горюй, Николай Николаевич, — сказал Котовский примирительно. Твое от тебя не уйдет. А пока что побудешь при мне как главная ударная сила.
И, подняв руку, дал сигнал эскадронам двигаться дальше.
Криворучко искоса поглядел на комбрига и пробурчал с мальчишеской обидой в голосе:
— Как ударная сила, так Криворучко, а как дать кому дуба, так Шинкаренко.
В эти дни бригаду, как никогда еще, охватил боевой подъем. Бойцы и командиры рвались в бой. Еще третьего дня, когда стало известно, что петлюровцы объединились с белогвардейцами и снова перешли в наступление, возмущение котовцев дошло до предела. Стиснув зубы и зажав в мозолистых руках клинки, они с нетерпением ждали встречи с петлюровцами.
Котовский всегда верил в здоровый революционный дух многонационального коллектива бригады, в его преданность рабоче-крестьянскому делу, в его способность побеждать. И теперь, когда боевое настроение бригады было остро ощутимо, он решил приступить к операции, задуманной еще на партконференции. А замысел заключался в том, чтобы внезапно выйти на вражеские тылы, сорвать мобилизацию и нанести по войскам противника серию таких же ударов, как под Одессой и Тирасполем в дни разгрома войск Деникина.
Котовский посмотрел на часы, потом на Криворучко и поднял руку.
— По-о-во-од! — протяжно скомандовал Котовский.
— По-о-во-од! — повторил команду Криворучко.
И эскадроны второго полка один за другим пошли рысью, тяжело гремя оружием и амуницией. За ними следом, натужно скрипя, тронулись по грязи тачанки пулеметного эскадрона и конная батарея.
Первый полк незаметно подошел к Шендеровке по оврагу. Не разворачиваясь, эскадроны клином ворвались в деревню и с раскатистым «ура!» обрушились на петлюровцев. Вместе с конными эскадронами в деревню ворвался и пулеметный эскадрон, открыв бешеный огонь по дворам и хатам.
В деревне началась паника. Гайдамаки со всех сторон бросились к лошадям, привязанным к хворостяным тынам. Многие вскочили в седла и беспорядочной оравой помчались к выходу из деревни.
Шендеровка, набитая пехотинцами одной из бригад четвертой дивизии петлюровцев, походила на развороченный муравейник. Из дворов выбегали петлюровские офицеры и солдаты и оглашали деревню надрывной командой:
— До зброи-и-и!!![25]
— В лаву-у-у!!!
— Ого-о-онь!!!
Солдаты в синих жупанах ошалело кидались на огороды, в сады, клуни, овины, беспорядочно палили из винтовок. Офицеры и их подручные изо всех сил старались остановить мобилизованных мужиков, пытаясь организовать сопротивление. Длинноусые отцы семейств в разношерстной домотканой одежде и бараньих шапках увертывались от «кадровых» синежупанников, вырывались на улицу, бросали винтовки в грязь и поднимали руки.
— Не стреляйте, товарищи! — вопили мужики, протягивая руки к котовцам. — Мы не по своей воле! Мы мобилизованы!
Озлобленные синежупанники кинулись бежать. Они вразброд устремились по задам деревни в открытое поле и, яростно отстреливаясь, бросились в сторону дальних оврагов.
Котовцы вскоре прекратили бессмысленное преследование гайдамаков и вернулись в Шендеровку. Надо было покормить лошадей, подсчитать трофеи, отправить в тыл сдавшихся в плен петлюровцев и мобилизованных хлеборобов.
Издательство Круг — артель писателей, организовавшаяся в Москве в 1922 г. В артели принимали участие почти исключительно «попутчики»: Всеволод Иванов, Л. Сейфуллина, Б. Пастернак, А. Аросев и др., а также (по меркам тех лет) явно буржуазные писатели: Е. Замятин, Б. Пильняк, И. Эренбург. Артелью было организовано издательство с одноименным названием, занявшееся выпуском литературно-художественной русской и переводной литературы.
Документальное повествование о жизненном пути Генерального конструктора авиационных моторов Аркадия Дмитриевича Швецова.
Издательство Круг — артель писателей, организовавшаяся в Москве в 1922. В артели принимали участие почти исключительно «попутчики»: Всеволод Иванов, Л. Сейфуллина, Б. Пастернак, А. Аросев и др., а также (по меркам тех лет) явно буржуазные писатели: Е. Замятин, Б. Пильняк, И. Эренбург. Артелью было организовано издательство с одноименным названием, занявшееся выпуском литературно-художественной русской и переводной литературы.
Основу новой книги известного прозаика, лауреата Государственной премии РСФСР имени М. Горького Анатолия Ткаченко составил роман «Воитель», повествующий о человеке редкого характера, сельском подвижнике. Действие романа происходит на Дальнем Востоке, в одном из амурских сел. Главный врач сельской больницы Яропольцев избирается председателем сельсовета и начинает борьбу с директором-рыбозавода за сокращение вылова лососевых, запасы которых сильно подорваны завышенными планами. Немало неприятностей пришлось пережить Яропольцеву, вплоть до «организованного» исключения из партии.
В сатирическом романе автор высмеивает невежество, семейственность, штурмовщину и карьеризм. В образе незадачливого руководителя комбината бытовых услуг, а затем промкомбината — незаменимого директора Ибрахана и его компании — обличается очковтирательство, показуха и другие отрицательные явления. По оценке большого советского сатирика Леонида Ленча, «роман этот привлекателен своим национальным колоритом, свежестью юмористических красок, великолепием комического сюжета».
Рассказ об островах Курильской гряды, об их флоре и фауне, о проблемах восстановления лесов.
Повесть написана и форме дневника. Это раздумья человека 16–17 лет на пороге взрослой жизни. Писательница раскрывает перед нами мир старшеклассников: тут и ожидание любви, и споры о выборе профессии, о мужской чести и женской гордости, и противоречивые отношения с родителями.
Это третья книга писательницы, посвященная школе. В «Войне с аксиомой» появляется начинающая учительница Марина Владимировна, в «Записках старшеклассницы» — она уже более зрелый педагог, а в новой книге Марина Владимировна возвращается в школу после работы в институте и знакомит читателя с жизнью ребят одного класса московской школы. Рассказывает о юношах и девушках, которые учились у нее не только литературе, но и умению понимать людей. Может быть, поэтому они остаются друзьями и после окончания школы, часто встречаясь с учительницей, не только обогащаются сами, но и обогащают ее, поскольку настоящий учитель всегда познает жизнь вместе со своими учениками.
Писатель А. Домбровский в небольших рассказах создал образы наиболее крупных представителей философской мысли: от Сократа и Платона до Маркса и Энгельса. Не выходя за границы достоверных фактов, в ряде случаев он прибегает к художественному вымыслу, давая возможность истории заговорить живым языком. Эта научно-художественная книга приобщит юного читателя к философии, способствуя формированию его мировоззрения.
Эта книга — сплав прозы и публицистики, разговор с молодым читателем об острых, спорных проблемах жизни: о романтике и деньгах, о подвиге и хулиганстве, о доброте и равнодушии, о верных друзьях, о любви. Некоторые очерки — своего рода ответы на письма читателей. Их цель — не дать рецепт поведения, а вызвать читателей на размышление, «высечь мыслью ответную мысль».