Рассказы о котовцах - [35]
Месарош играл и тихо пел до тех пор, пока луна не встала над тенистой кроной платана. Увлеченный игрой, он забыл об ужине, прослушал полуночный бой курантов и не заметил, что сидит один и что лагерь уже спит…
Из готических амбразур колокольни вылетела стая вспуганных летучих мышей. Озабоченно попискивая и покружившись вокруг колокольни, она улетела к угловой башне монастырской ограды. Месарош отложил на край скамейки гармонику и поглядел на стрельчатые амбразуры колокольни. Смутное предчувствие чьей-то предательской работы в лагере не покидало его. Он встал со скамьи и прилег в тени дерева.
Месарош лежал долго. Глаза слипались, и все тело ныло от усталости. На колокольне снова послышался шум. Несколько птиц выпорхнуло из амбразур и юркнуло в проемы окон. Сомнений больше не было: на колокольне кто-то потревожил птиц. Месарош быстро вскочил на ноги, проворно снял шпоры и, положив их на скамью рядом с гармоникой, быстрыми шагами пошел к колокольне. Дверь оказалась приоткрытой. Распахнув ее настежь, он стал подниматься по крутым каменным ступеням. Под ногами скрипел песок, на лестнице пахло птичьим пометом и плесенью. В груди Месароша учащенно билось сердце, в ушах стоял протяжный звон. «Конечно, это патер, — убеждал себя Месарош, подымаясь наверх. — Погоди же, предатель! Сейчас ты вспомнишь «истинного сына отечества».
Подниматься пришлось долго. В голове роились воспоминания то о первой встрече с настоятелем, то о сонном лагере казаков, перебитых тогда мадьярами в этой же усадьбе…
Каменная лестница кончилась. Дальше в темноту уходили деревянные ступеньки. Споткнувшись о первую из них, Месарош застыл на месте. Сухое сосновое дерево гулким эхом отозвалось в каменном колодце строения. Месарош прислушался, вынул из кобуры наган, проверил заряд и снова стал подниматься.
Впереди посветлело. Месарош очутился перед площадкой и увидел в лунной мгле очертания громоздкого механизма башенных курантов. Освоившись в темноте, он вдруг увидел в дальнем углу, за курантами, фигуру человека и вскинул револьвер. Человек, зашуршав одеждой, метнулся в другой угол.
— Стой, предатель! — воскликнул Месарош, и эхо отозвалось тихим звучанием колоколов.
Месарош рванулся вперед и очутился на площадке.
Он обежал вокруг курантов и увидел слабо освещенное луной лицо настоятеля, искаженное злобой.
— Руки вверх, патер! — приказал Месарош резким голосом.
Настоятель поднял руки, но вдруг изогнулся и стремительно бросился на мадьяра.
Завязалась безмолвная борьба. Монах напрягал все силы, чтобы оттеснить Месароша к краю площадки.
Но мадьяр быстро сшиб его с ног, поднял в воздух и решительно понес к амбразуре.
— Шпионишь, предатель! — прохрипел Месарош, сжимая монаха в мощных объятиях. — Всем служишь и кровь пускаешь во имя своего Иисуса?! — Он показал наганом на лестницу: — Шагай, служитель бога! Только на этот раз дело твое проиграно! Шесть лет назад ты аккуратнее сигнализировал моему оберсту[24]…
Осторожно спускаясь со ступеньки на ступеньку, монах торопливо оправдывался:
— Не понимаю, о чем вы? Я, кажется, уже говорил вам, что вижу вас впервые.
— Будет болтать, притворщик, — отрезал Месарош. — Шагай в штаб. Там ты скорее вспомнишь и меня, и оберста, и тех казаков, участь которых ты только что нам готовил.
В штабе бригады он передал арестованного дежурному, разбудил комбрига и рассказал ему о происшествии на колокольне.
Десятью минутами позже в сопровождении пулеметных эскадронов и конной батареи бригада оставила монастырское подворье и вышла в поле. Здесь, как и в недавнем ночном бою у болота, Котовский нанес еще один удар по коннице Карницкого.
В этом жарком бою пал смертью храбрых заместитель комбрига Михаил Ульрих. Тело героя обернули знаменем первого полка, положили на пулеметную тачанку и в сопровождении почетного эскорта мадьяр доставили в Почаев. Здесь, отдав воинские почести, останки Ульриха были преданы земле в тени вековых лип монастырской аллеи.
В память об отважном командире эскадрону Девятова Котовский вручил перед строем бригады алый значок, прикрепленный к пике, с лаконичной и выразительной надписью — «Ульрих».
Разгром на Збруче
Стояла глубокая осень двадцатого года. С Польшей был подписан договор о перемирии. Однако затишье продолжалось недолго. Не прошло и месяца после отхода красноармейцев за демаркационную линию, как из Польши на территорию Украины и Белоруссии вторглись крупные силы Петлюры и Булак-Балаховича. На Подольщине, в полосе расположения войск, подчиненных Якиру, в наступление двинулись две пехотные, хорошо вооруженные дивизии Петлюры и части Третьей добровольческой армии генерала Перемыкина.
Весть о вторжении войск Петлюры и генерала Перемыкина не застала врасплох войска Красной Армии.
Вероломство белополяков было общеизвестно, и, как ни заманчива была передышка после двух лет беспрерывных походов, бойцы и командиры внимательно следили за происками врага и всегда были готовы дать отпор.
В прифронтовой полосе была срочно созвана дивизионная партийная конференция. Делегаты от частей и подразделений гневно выступали против вероломного поведения Польши. Они призывали коммунистов разъяснять бойцам и командирам сущность происков белополяков и личным примером в бою добиваться молниеносного разгрома сил противника. Здесь же, на конференции, была изучена и разработана во всех деталях директива командования под девизом «Неделя по ликвидации петлюровщины», а также единогласно была принята резолюция о выполнении директивы раньше намеченного срока.
Издательство Круг — артель писателей, организовавшаяся в Москве в 1922 г. В артели принимали участие почти исключительно «попутчики»: Всеволод Иванов, Л. Сейфуллина, Б. Пастернак, А. Аросев и др., а также (по меркам тех лет) явно буржуазные писатели: Е. Замятин, Б. Пильняк, И. Эренбург. Артелью было организовано издательство с одноименным названием, занявшееся выпуском литературно-художественной русской и переводной литературы.
Документальное повествование о жизненном пути Генерального конструктора авиационных моторов Аркадия Дмитриевича Швецова.
Издательство Круг — артель писателей, организовавшаяся в Москве в 1922. В артели принимали участие почти исключительно «попутчики»: Всеволод Иванов, Л. Сейфуллина, Б. Пастернак, А. Аросев и др., а также (по меркам тех лет) явно буржуазные писатели: Е. Замятин, Б. Пильняк, И. Эренбург. Артелью было организовано издательство с одноименным названием, занявшееся выпуском литературно-художественной русской и переводной литературы.
Основу новой книги известного прозаика, лауреата Государственной премии РСФСР имени М. Горького Анатолия Ткаченко составил роман «Воитель», повествующий о человеке редкого характера, сельском подвижнике. Действие романа происходит на Дальнем Востоке, в одном из амурских сел. Главный врач сельской больницы Яропольцев избирается председателем сельсовета и начинает борьбу с директором-рыбозавода за сокращение вылова лососевых, запасы которых сильно подорваны завышенными планами. Немало неприятностей пришлось пережить Яропольцеву, вплоть до «организованного» исключения из партии.
В сатирическом романе автор высмеивает невежество, семейственность, штурмовщину и карьеризм. В образе незадачливого руководителя комбината бытовых услуг, а затем промкомбината — незаменимого директора Ибрахана и его компании — обличается очковтирательство, показуха и другие отрицательные явления. По оценке большого советского сатирика Леонида Ленча, «роман этот привлекателен своим национальным колоритом, свежестью юмористических красок, великолепием комического сюжета».
Рассказ об островах Курильской гряды, об их флоре и фауне, о проблемах восстановления лесов.
Повесть написана и форме дневника. Это раздумья человека 16–17 лет на пороге взрослой жизни. Писательница раскрывает перед нами мир старшеклассников: тут и ожидание любви, и споры о выборе профессии, о мужской чести и женской гордости, и противоречивые отношения с родителями.
Это третья книга писательницы, посвященная школе. В «Войне с аксиомой» появляется начинающая учительница Марина Владимировна, в «Записках старшеклассницы» — она уже более зрелый педагог, а в новой книге Марина Владимировна возвращается в школу после работы в институте и знакомит читателя с жизнью ребят одного класса московской школы. Рассказывает о юношах и девушках, которые учились у нее не только литературе, но и умению понимать людей. Может быть, поэтому они остаются друзьями и после окончания школы, часто встречаясь с учительницей, не только обогащаются сами, но и обогащают ее, поскольку настоящий учитель всегда познает жизнь вместе со своими учениками.
Писатель А. Домбровский в небольших рассказах создал образы наиболее крупных представителей философской мысли: от Сократа и Платона до Маркса и Энгельса. Не выходя за границы достоверных фактов, в ряде случаев он прибегает к художественному вымыслу, давая возможность истории заговорить живым языком. Эта научно-художественная книга приобщит юного читателя к философии, способствуя формированию его мировоззрения.
Эта книга — сплав прозы и публицистики, разговор с молодым читателем об острых, спорных проблемах жизни: о романтике и деньгах, о подвиге и хулиганстве, о доброте и равнодушии, о верных друзьях, о любви. Некоторые очерки — своего рода ответы на письма читателей. Их цель — не дать рецепт поведения, а вызвать читателей на размышление, «высечь мыслью ответную мысль».