Рассказы о большом мире - [54]

– Так они же не… они же… зачем меня покупать-то?! Я не кукла! – фальцет всё равно прорвался сквозь всё это напускное самообладание, – Не кукла!

– Наивная ты. Мужики – это мужики. Они прежде всего на внешность реагируют. Нормально это, понимаешь? Пепел.

– Что?

– Пепел стряхни. Упадёт сейчас.

– А. Да. Спасибо.

– Вот послушай моего совета, езжай в деревню. Там и люди другие и воздухом свежим подышишь, польза сплошная.

* * * * *

Воздух и правда был совсем другой. Вкусный. Возникало желание его пить.

Она села на влажную траву у дороги, обняла колени. Плакать хотелось очень, но мешало что-то. Как будто кто-то схватил сильной ладонью за горло, сжал и склонив голову на бок, наблюдал – как де поведёт себя сейчас?

* * * * *

– Не верю я тебе, Славик. Прости меня, не верю, – как же сложно порой говорить такое тому, кто так старался понравиться, кто сейчас так внимал её словам, и кому так больно делала этой правдой.

– Я просто хотел… Просто общаться. Дружить. Понимаешь? Ну, так бывает.

– Славик, давай не будем. Я всё понимаю. Но твои действия я могу расценивать только как ухаживания. И смски эти твои ночные. Ты либо себе лжёшь, либо мне лгать пытаешься, – захотелось пить, язык прилипал к нёбу, слова давались с трудом.

– Я не понимаю. Ты на цветы так отреагировала?

– На ложь твою, Слав. Не моего романа ты герой. Другая тебе девушка нужна.

– А с чего ты взяла-то?! Ты что, блин, провидец? Знаешь, что мне надо?

– Не сердись, пожалуйста.

– Да какого хрена-то? Я, как дурак, билеты эти оформлял в агентстве, сейчас наплыв, очередь отстоял. Потом понимая, что опаздываю, цветы забежал купить… – и всё, и глаза в пол, и жалость сразу в ответ…

– Можно я тебе три вопроса задам?

– Конечно, Катюш. Можно.

– Как мою собаку зовут?

Молчание, шевеление губами, бесцельное, потерянное.

– А я тебе говорила. А какой у меня любимый цвет?

– Сиреневый?

– Зелёный, Слава.

– Ах да, точно…

– Ты меня как женщину… хочешь?

– Эээ… нет.

– Врёшь?

– Вру.

– Прости, Славк.

Кивнул, отвернулся, пошёл в сторону, сам поди не знает куда. И моросит ещё.

И захотелось позвать. Но ведь, прислушиваясь к себе, если по-честному – из жалости, из жалости захотелось. Не нужно. Так лучше. Наверное.

Она тогда напилась. Дома, в одиночестве, обнимая сеттера, подняв ему ухо, пела ему песни из старых советских кинофильмов. Она последний раз так напилась на выпускном в школе.

* * * * *

Решение созрело постепенно. Дикость его её не пугала. Она верила в то, что благодаря этому в неё начнут видеть личность. Небольшая пластическая операция, в результате которой она станет чуть менее красивой. Записалась по телефону. Пришла, объяснила. Направили к психологу.

Классический советский врач. На вид – лет сорок пять – пятьдесят. Халат белый, заметен недорогой костюм, седина на висках, очки в железной оправе, небольшая бородка. И так внимательно смотрел. Выслушал.

– Извините, нет.

– Что значит «нет»?

– То и значит. За этим идите в другое место. Я же могу вам прописать курс антидепрессантов и порекомендовать хорошую клинику. Всё.

– Почему?

– Потому что «красота спасёт мир».

Оторопь. Вот чего-чего, а этого она не ожидала услышать здесь.

И всё. И как-то по-детски. В голос. Не стесняясь.

А он голову склонил и смотрел на бумаги, разложенные на столе, на медицинские карты, на бланки.

И захотелось рассказать. Про то, как тяжело порой быть такой. Как некому рассказать об этом. Потому что женщины кивают головой, но думают «мне бы твои проблемы, дура», а мужчины стараются обнять, прижать к себе и чувствуется при этом не сострадание, а возбуждение и оттого больнее только.

Про то, что нет друзей. Про то, что страшно.

А он слушал, сжав губы. Она закончила, вытерла остатки слёз. Он посмотрел на неё внимательно.

– Хотите, я Вам прочитаю одну сказку?

– Что? – она подумала, что ослышалась.

– Сказку. Это не входит в мои обязанности. Но я подумал о том, что это может Вам помочь.

Она кивнула.

– Я сейчас найду её в Интернете. Подождите пожалуйста.

Вышел, вернулся через несколько минут с ноутбуком, включил, поколдовал немного.

– Готовы слушать?

– Да, – как школьница, сумку поставила на пол, у ног, руки сложила на коленях.

Он откашлялся, посерьёзнел лицом.

– Жила на свете одна женщина. У нее не было детей, а ей очень хотелось ребеночка. Вот пошла она к старой колдунье и говорит:

– Мне так хочется, чтоб у меня была дочка, хоть самая маленькая!..

– Чего же проще! – ответила колдунья. – Вот тебе ячменное зерно. Это зерно не простое, не из тех, что зреют у вас на полях и родятся птице на корм. Возьми-ка его да посади в цветочный горшок. Увидишь, что будет.

– Спасибо тебе! – сказала женщина и дала колдунье двенадцать медяков.

Потом она пошла домой и посадила ячменное зернышко в цветочный горшок.

Только она его полила, зернышко сразу же проросло. Из земли показались два листочка и нежный стебель. А на стебле появился большой чудесный цветок, вроде тюльпана. Но лепестки цветка были плотно сжаты: он еще не распустился.

– Какой прелестный цветок! – сказала женщина и поцеловала красивые пестрые лепестки…

Она слушала. Просто слушала. И ей было хорошо. Потом поблагодарила, взяла визитку и ушла.