Они смотрели на него с недоумением, с жалостью, девчонки — виновато.
— Завтра же я верну вам все деньги, извините. Что испортил весь праздник, — ему самому показалось, что в эту минуту он пришёл в себя. Откуда-то пришёл, наконец-то перестал видеть окружающее как бы издалека.
И — то ли перепутав, то ли специально — вырвался не в ту дверь, откуда пришёл, а в противоположную. Там оказалась спальня, тупик. Он сел на кровать и стянул с макушки на лицо широкополую снусмумричью шляпу.
* * *
— Мы же хотели как лучше.
— А я вам говорила.
Конечно, праздник испорчен. Надо что-то делать.
Сначала пошёл Антон.
Потом к Алику в комнату отправились Лена с Андреем. Говорили-говорили, а он просил не обращать на него внимания, праздновать, и упорствовал, что все деньги вернёт.
И только ближе к двенадцати в вялотекущей беседе народилась мысль. Надо предложить Алику эти деньги использовать на совместную поездку куда-нибудь. И никому не будет обидно.
— Например, в Финляндию! — тут же нашёлся Антон.
— Или на наш ремонт, — шепнула Лена Андрею, но тот не оценил шутку.
— На Финляндию, конечно, не хватит…
— А мы потом добавим, накопим.
— Давайте, а то скоро двенадцать, надо вызвать его, убедить.
— Можно я схожу? — попросилась Юляша.
В оранжевой курточке и в коротких своих зелёных штанах, свернувшись по-детски на пышной, зефироподобной кровати, Алик-Снусмумрик спал, а рядом с кроватью, на полу, лежали трубка, гармошка и стояла, рот открыв потолку, непригодившаяся сиротливая шляпа.
Юляша осторожно присела рядом на кровать, пытаясь справиться с. В общем, не давая воли ни. Улыбнулась, не смея коснуться. Подняла, чтобы отвлечься, с пола шляпу и обнаружила внутри какие-то карточки с надписями. Очевидно, это он приготовил для игр. Что-то типа фантов, наверное. «Сегодня праздник садового самодержца». «Поменяйся местами с соседом». «Этого уж вы точно не ожидали».
Кто-то приоткрыл дверь, заглянул и снова убрался. Видимо, от этого движения воздуха моргнули и на что-то хрустально пожаловались колокольчики, висевшие над кроватью. Юляша всё-таки решилась и погладила спящего Алика по волосам.
Герман творчески подходил к делу, в каждой своей жертве видел произведение искусства.
Он не был ни жаден, ни кровожаден, а деньги брал, как честно отыгравший свою комедию актёр. Планируя новый эпизод, он наслаждался предсказуемостью, а если потом шло не так, то импровизировал и тоже — наслаждался.
На этой неделе работала следующая комбинация. Слегка подвыпившие и усталые отдыхающие окрестных санаториев, возвращаясь из районного центра в свои лесные корпуса, не знали, что изменилось расписание автобусов.
Опоздав на последний, они стояли и мёрзли в ожидании попуток, а тут как раз он такой, Герман. Любезный и бескорыстный:
— Да садитесь, какие там деньги, мне ведь по пути, я тут рядом работаю на базе, вожу всякое, скучно одному, сегодня уже десятый рейс…
Главное, побольше самых простых слов, не выделяющихся из потока — никто потом ничего не вспомнит.
И такой весёлый:
— Как в анекдоте, знаете…
Самый лучший вариант — это парочка в возрасте. Частенько бывает, что молодожёны второго брака, начавшие новую жизнь и от этого слегка подтаявшие, растерявшие бдительность, опыт и здоровый цинизм. Уже на пятом километре пути они начинают делиться с Германом своими сокровенными тайнами, на десятом он по-дружески предлагает им своего коньячку, ну, а дальше — по обстоятельствам.
— Сейчас, на минутку свернём, я тут Сашке-леснику обещал канистру бензина, а потом быстро домчу вас, глазом моргнуть не успеете.
Сегодня Герман чувствовал особое вдохновение, даже лёгкий зуд в горле от нетерпения. Вот одинокий дедок с каким-то модным, навороченным рюкзаком — тоже подойдёт.
Впрочем, не такой уж дедок, где-то под полтинник, не больше. Самый денежный, но и самый опасный возраст. В очках, с бородой, интеллигент, поди. И рюкзак это тоже хорошо.
Мужчина сразу открыл дверцу и, ни о чём не спрашивая, уселся рядом с Германом. Деловито стал устраивать на коленях свой багаж.
— Добрый вечер, куда изволите? — выставил очаровательную улыбку возница.
Мужчина ещё несколько секунд помолчал, повозился, как бы даже невежливо, а потом неожиданно бодро и задушевно рассыпался в благодарностях:
— Спасибо, что подобрал, дружище, я уж тут совсем закоченел. Мне вообще далеко, под Выборгом одно садоводство, но ты хотя бы чуть подбрось меня, сколько сможешь.
Всё, начало положено, Герман помчал к своей мечте.
— Если замёрзли, могу предложить коньячку. У меня вон там фляжечка.
И снова пассажир не сразу ответил, как будто не расслышал сначала.
А потом:
— Коньячок?
Герман протянул руку к бардачку и наткнулся на рюкзак.
— Я бы, пожалуй, чего-нибудь… и согреться, — мужчина выудил откуда-то термос, — но лучше чайку. Вам-то коньяк нельзя за рулём, а горячего чаю можно вместе. У меня жена отличный травяной чай заваривает, с мелиссой, с шиповником. А?
— Отлично, попробую с удовольствием, — сымпровизировал Герман. Чаепитие не входило в его планы, ну да ладно. — А вы всё же в чай можете капнуть, — и он дотянулся наконец до своей фляги. — Наливайте.
— Как вас зовут? — разливая жидкости по крышкам от термоса, полюбопытствовал мужчина. Термос у него был допотопный, советский, а чай действительно сильно вонял сладковато-терпким лесом.
