Рассказы - [16]
Они прошли в дом, там по какому-то коридору.
— Где дети? — тихонько спросил Алик, неожиданно для себя почувствовав волнение.
— Здравствуйте, дети, я…
Они прошли ещё через комнату, и Геннадий остановился. Стараясь не смотреть на Алика, — тот сразу заметил эту особенность хозяина — так же тихо произнёс, кивая на дверь:
— Дети — там.
Ему показалось, за дверью музыка, открывая дверь — да, и полутьма, по углам задрапированные лампочки и густой, какой-то коричневый запах. Алик шагнул и вкрадчиво:
— Здравствуйте, я Снусмумрик…
Сначала ему показалось, что в комнате никого. Потом под светильниками, обёрнутыми в разноцветную ткань, зашевелились фигуры. Шесть человек — тоже закутанные, как и светильники. С ног до головы. Причудливые, довольно неуклюжие наряды из полупрозрачного цветного тюля скрывали и волосы, и лица, и руки.
— Я Снусмумрик, — повторил Алик машинально, пытаясь с достоинством переварить ситуацию.
Внезапно трое из этих, как бы поймав и почувствовав музыку, двинулись, пританцовывая, к центру комнаты. Это было явно какое-то представление, подготовленный заранее танец, может быть, даже с расчётом на его участие. Алик решил просто молча посмотреть, подождать. Наблюдая, он быстро понял, что трое танцующих — это женщины, а оставшиеся у стен, скорее всего, мужчины.
Танец был немудрёным, поставленным наскоро. Костюмы у танцовщиц — оранжевый, зелёный и фиолетовый — выдуманы и исполнены то ли безумным, то ли пьяным костюмером. Но всё же зрелище не лишено было очарования — Алик опустил мешок с подарками на пол.
Вдруг фиолетовая танцовщица приблизилась и заизвивалась змеёй у его плеча. Алик вдруг чуть не задохнулся: он понял, что этот странный запах, похожий на дикие индийские благовония, идёт от неё, от фиолетовой.
Из-под полупрозрачной ткани выскочила рука в фиолетовой же перчатке и потянула Алика за рукав яркой курточки, вовлекая в танец, привлекая.
Ну ладно же, я не против, — мужественно переиграл свой праздничный сценарий Алик и, не выпуская изо рта трубки Снусмумрика, обнял фиолетовую за талию, пошёл вливаться в танец.
Минута — и она его оставила, перекинула своей зелёной подруге. Он снова не сопротивлялся, схватил, прижал, с облегчением перепадая из дурманящего облака духов в какое-то новое облако. И вдруг показалось, что музыка знакомая — почему он этого сразу не понял? И недовылепившийся образ: лестница, и чувство кисловатой неопределённости — как бывало с ним раньше. И прогулки с собакой под какими-то окнами, и пропущенные пары актёрского мастерства, и тысячи хрипящих ворон в сиреневом парке, и долгий, потный поцелуй в театральном гриме. Он попытался сжать, потом отпустить плечо своей зелёной партнёрши, и опять посыпалось: яблоки, кожаная куртка, день рождения с пирогом в лифте… Господи, стоп.
Алик замер и так резко дёрнул девушку, что она вскрикнула.
— Тихо, — сказал он, как выдохнул.
Музыка продолжалась, но танец сбился, сломался.
За спиной у него кто-то хихикнул, и он точно узнал голос. Резко, обиженно — почти ударил — сорвал зелёную тряпку с её лица:
— Маска, я тебя знаю.
Вся красная от духоты и танца, смущённая Юляша, старалась прогнать дурацкую улыбку, подтыкала неловкой ладонью размочаленную причёску.
— С наступающим тебя, Снусмумрик, — уже не таясь зазвенела за плечом фиолетовая Яна.
— Вот так мы умеем, — поскакал ему навстречу от стены Антон, освобождаясь на ходу от красной маскировки.
Алику хотелось плакать:
— Пошли вы к чёрту, друзья.
И ещё хотелось ругаться, но при Юляше и Лене он постеснялся. Его потащили под руки в другую комнату, усадили за накрытый стол и заставили провожать старый год и радоваться.
Внутри, в груди и в животе очень щекотало, он и правда, кажется, был чему-то рад, хоть и понимал, что всё нелепо и неправильно.
Юляша зачем-то села рядом и, кажется, собиралась о чём-то спросить его, Алик видел, как она смущается и тянет, а он как будто падал и всё терял, он не в своей…
— Постойте, — не в своей тарелке.
Кто-то притих, некоторые продолжали нарочито шумно.
— Я же получил деньги, — сказал Алик, вставая, и тут уж притихли. — Я получил деньги за этот вечер, и я буду работать.
Он выскочил из-за стола, метнулся в поисках своего мешка, нашёл только выроненную трубку, опять чуть не выругался.
— Я Снусмумрик из далёкой страны Финляндии, я приехал, чтобы провести этот праздник…
— Алик…
— С вами. Тут мой друг Муми-Тролль прислал вам подарки, — он судорожно пытался понять, где же остался мешок — в той комнате или.
— Аль, выпей лучше и отдохни, — умиротворяющее-размягчающе протянула Яна.
Он снова сел, болезненно щурясь. Все красивые слова, которые он придумал и выучил, остались, видно, в мешке, или там, за порогом этого бардака. Вот только гармошка!
Алик выхватил из кармана курточки губную гармошку и взахлёб заиграл первое, что пришлось. Ребята угрюмо переглядывались. Антон выполз со своего места с двумя рюмками и двинулся к Алику вокруг стола:
— Да выключись ты уже. Расслабься, брат.
Тот, соображая всё хуже, швырнул гармошку на стол, что-то непразднично звякнуло.
— Ах, вам не нравится моя музыка? Тогда давайте поиграем. Я приготовил для вас множество интересных игр.
Это сказочка для взрослых и для некоторых взрослых детей. Это сказочка, где каждый чего-то ищет, как правило — незнамо чего. А найдет ли каждый, то, что искал — на совести двух человек: автора и читателя. Потому что эти сказочки почти ничем не отличаются от жизни.
О чем проза Олеси Мовсиной? На этот вопрос нет ответа. Правильный вопрос: чем эта проза становится? Всем чем угодно. Чем хочет, тем и становится. Фантасмогорией, гротескным детективом, сентиментальной любовной историей. Тот, кто способен наслаждаться тем, как язык и фабула сами по себе порождают какую-то новую реальность, кому хочется погрузиться в этот новый, иногда более, иногда менее глубокий и сложный, но всегда трогательный и часто смешной мир – тот получит от этой книги удовольствие.
«По вечерам, возвратясь со службы, Бульбезов любил позаняться.Занятие у него было особое: он писал обличающие письма либо в редакцию какой-нибудь газеты, либо прямо самому автору не угодившей ему статьи.Писал грозно…».
«На сигарету Говарду упала с носа капля мутного пота. Он посмотрел на солнце. Солнце было хорошее, висело над головой, в объектив не заглядывало. Полдень. Говард не любил пользоваться светофильтрами, но при таком солнце, как в Афганистане, без них – никуда…».
«Шестнадцать обшарпанных машин шуршали по шоссе на юг. Машины были зеленые, а дорога – серая и бетонная…».
«Сон – существо таинственное и внемерное, с длинным пятнистым хвостом и с мягкими белыми лапами. Он налег всей своей бестелесностью на Савельева и задушил его. И Савельеву было хорошо, пока он спал…».
«… – Вот, Жоржик, – сказал Балтахин. – Мы сейчас беседовали с Леной. Она говорит, что я ревнив, а я утверждаю, что не ревнив. Представьте, ее не переспоришь.– Ай-я-яй, – покачал головой Жоржик. – Как же это так, Елена Ивановна? Неужели вас не переспорить? …».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.