Рассказы - [30]

— Информация неверна?

— Она неполна, точнее — устарела. Тьюры не только отвергли наш прогресс, но и создали свой жизненный уклад. Время фанатиков прошло. Мы поддерживаем контакты со многими тьюрскими князьями — это вполне здравомыслящие люди. Просто мы осуществляем свою власть по-своему, а они — по-своему.

— Так вы исключаете причастность тьюров?

— Нет, — возразил Мьор. — Потому что мы не знаем точно, что творится в Тьюрии. Тьюры сами этого не знают. У нас разные представления о власти. Какой-нибудь князь говорит, что контролирует определенную территорию, если ему удается пару раз собрать с нее дань. Но он не может нести ответственности за поведение своих подданных.

— А много эмигрантов оттуда?

— Около десятка человек в год.

— Так мало?

— Они боятся. Наша цивилизация вызывает у них шок. Те, кто не возвращается обратно, навсегда остаются людьми второго сорта. Это неизбежно.

— Кстати, как в Тьюрии решают проблему болезней?

— Никак! — развел руками Мьор. — Они мрут, как мухи.

Все покрывает высокая рождаемость. У них идет естественный отбор, поэтому сопротивляемость выше. Но человеческая жизнь там ничего не стоит. Медицина у них на первобытном уровне — чистое шаманство.

— К чему же мы пришли?

— Ни к чему. Похищение может быть делом рук сумасшедшего или фанатика, вздумавшего погубить Вейрию или весь мир.

— Либо жаждущего власти интеллектуала.

— Вы о Дьорке?

— Возможно.

Мьор пожал плечами и вызвал охранников. Они проводили Ивина до его аппартаментов, пользуясь при этом лифтами, которые, судя по толчкам, перемещались не только в вертикальном направлении.

Топология гигантского дома-города была довольно сложной.

Оставшись один, Ивин осмотрелся. В его распоряжении были две комнаты, мебель стояла самая обыкновенная, без фокусов.

Сыщик обнаружил в стене телевизор и решил пощелкать каналами, чтобы составить общее впечатление. К сожалению, канал работал всего один — государственный, и по нему крутили какой-то телесериал.

В центре внимания находилась вполне здоровая семья и ее слуги — люди с явными физическими отклонениями. Идея фильма заключалась в том, что выродки — тоже люди, они тоже могут понимать, чувствовать и любить, а иногда даже помочь своим хозяевам решить некоторые семейные проблемы. Для непонятливых эту мысль время от времени повторял некий заботливый чиновник, друг семьи. Главной героиней, по имени которой назывался сериал, была карлица-гидроцефалка Ользи, неизменно вызывающая симпатии у всех положительных героев.

Сериал прерывался рекламой: рекламировались всевозможные лекарства и различные искусственные части человеческого организма. Глядя на все это, Лев Ивин пожалел, что никто еще не изобрел искусственных мозгов.

Телегерои ели прямоугольные плитки из разноцветных пакетов и пили минеральную воду. Ивин понял, что это предстоит и ему, обнаружив на столе аналогичные пакеты. Осторожно продегустировав, он с приятным удивлением обнаружил, что вкус плиток совсем не плох, а плотность субстанции дает достаточно работы для зубов. Разумеется, пища была синтетической — никакой иной в Вейрии быть не могло.

Перед тем, как лечь спать, Ивин еще раз обошел свои владения и, убедившись в отсутствии генераторов Твибела, уснул сном праведника.

На следующее утро его навестил Мьор. Они позавтракали вместе — каждый в своем углу комнаты — и выпили по бокалу воды за здоровье друг друга.

— Признаться, я в затруднении, — сказал сыщик. — Осмотр места преступления обычно играет большую роль в расследовании. Но в данном случае это невозможно. Вы по крайней мере дадите мне ознакомиться с материалами следствия?

— Да, разумеется. Вас проведут в комнату, где вы сможете работать с ними.

Когда за Ивиным пришли охранники, он заметил, что более разговорчивого заменили. Постоянный конвой начал раздражать сыщика: он ничего не имел бы против проводника, ибо нисколько не ориентировался в местной географии, но в компании хмурых охранников он чувствовал себя заключенным. Кроме того, за все время они не встретили ни одного постороннего человека.

Там, куда его привели, стоял терминал компьютера, в память которого, по словам Мьора, были введены все текстовые и видеодокументы. База данных оказалась самой примитивной, и Лев Ивин быстро разобрался с управлением. Он нашел материалы как по исчезновению контейнера, так и по делу Дьорка. Сюда же попало несколько документов, касающихся самого сыщика: предложение о его приглашении и вялая бюрократическая переписка, завершившаяся согласием «под ответственность предлагающего». Хотя адресат не был указан, Ивин сразу догадался, кто это.

Из документов по делу Дьорка следовало, что тот был талантливым ученым и деятельным экспериментатором, но никак не честным человеком. В своих докладных записках он рапортовал об успехах и брал повышенные обязательства — у Ивина даже возникло впечатление, что профессор издевается, — а сам занимался чем-то совсем другим. Кроме того, как установила правительственная комиссия, он допустил «неоправданный перерасход человеческого материала». Лев Ивин содрогнулся: да, здесь ставили эксперименты на людях. Чему удивляться, если речь идет о выживании целой расы… Последний свой опыт Дьорк произвел в день неудачного ареста. Преодолевая отвращение, Ивин вновь и вновь прокручивал кадры, снятые в лаборатории: ужасные метаморфозы, происходившие с людьми за несколько минут. Его не оставляло чувство, что смыслом их была не смерть, а что-то иное.