Рассказы - [24]

Он тут же осекся.

— Ладно, доставлю вам такое удовольствие, — сказал я, раздеваясь, — но только учтите: температура воздуха должна быть не ниже тридцати градусов. Иначе я замерзну, заболею и, чего доброго, помру. Такова специфика хладнокровных существ. Видите, я все время ношу белье с электрическим подогревом.

— Разумеется, это будет учтено в контракте, — заверил меня Смит. Его явно не смущал мой стриптиз. Он стал осматривать меня под разными углами зрения.

— Наружных половых органов нет, — сказал я, чтобы внести ясность. — Вы это хотели знать?

— Да, в том числе и это. Мы надеемся, что фильм привлечет широкие массы детей и юношества, так что подобные требования вполне естественны.

Его забота о морали была просто трогательной!

— Ну, что, нравлюсь я вам?

— Уверяю вас, мистер Гордон, из вас получится изумительный Годзилла! Соглашайтесь, не пожалеете.

— Мне надо подумать.

— Хорошо. Я оставлю вам проект контракта… А это, — он дал мне кассету, — старые фильмы с Годзиллой. Посмотрите на досуге.

Я сидел в своем любимом кресле перед телевизором и вживался в образ. На экране огромный и неуклюжий Годзилла методично громил Токио. Зрелище было довольно занудное.

За окном послышался шум крыльев, и в дверь позвонили.

На пороге стоял Гарри Хантер. Он был похож на сфинкса.

Точнее говоря, Гарри мог бы сыграть сфинкса (в каком-нибудь фильме из древнегреческой жизни), будь он актером. Но актером Гарри отродясь не был. Он был хозяином местной закусочной на развилке дорог. Его прямой и грубоватый нрав удивительно не вязался с таинственной внешностью.

— Привет, Фрэнк. Как делишки?

— О'кей, заходи. Только ноги вытри. Все четыре, пожалуйста.

Гарри фыркнул: это была наша старая шутка.

— Ну, Фрэнк, — сказал он чуть погодя, развалясь на диване и потягивая мое пиво. — Говорят, тебя японцы купили?

— Еще нет, но все к тому идет. А ты откуда знаешь?

— Этот парень, который на них работает, растрепал у меня в баре. Все хвастался, какого классного он нашел Годзиллу и как его отметит за это начальство.

— Ну и пусть. Тебе-то что?

— Ох, Фрэнк, — поерзал на диване Гарри. — Душа болит. Чертовы япошки! Зря мы их не добили сто лет назад. А теперь и не знаешь, кто победитель. Без ножа режут. Скоро всю Америку скупят по кусочку. Города наши, земли, дороги… А ведь это все потом и кровью досталось — предкам-то нашим. Молодежь об этом не думает. Девчонки глаза растягивают, мальчишки в самураев играют. Вот дела-то какие!

— Смешно, — сказал я. — И кто это говорит? Сфинкс. И кому он это говорит? Человеку-аллигатору, потенциальному Годзилле.

— Ничего тут нет смешного! Да, я фурбл, и не стыжусь этого. А кто будет стыдить — дам по морде. У меня лапа тяжелая! Пусть я не человек больше, но я американец! И ты американец, хоть и крокодил. И флаг наш американский, звездно-полосатый, а не какое-то там красное пятно на простыне.

— Ты что, хочешь, чтобы я отказался?

— Хочу, Фрэнк. Пошли японцев в задницу.

— Иди-ка ты сам! В кои-то веки у меня есть шанс заработать лишний доллар, и я его не упущу! Это по-американски…

Сердито урча и взрыкивая, Гарри покинул мой дом, а я сел досматривать фильм. Настроение у меня было самое поганое.

На следующий день ко мне заехал мой адвокат Эрл Скиннер.

Вас, может быть, удивляет, почему все заходят ко мне, а не наоборот. Но после того как я стал фурблом, у меня и привычки поменялись: не люблю бывать на людях — к чему народ пугать, да еще бесплатно? К тому же Эрл — мой бывший одноклассник и старый друг.

Я решил продемонстрировать ему свои успехи: угрожающе поднял передние лапы, оскалил пасть и весьма натурально заревел.

— Недурно, Фрэнк, совсем недурно, — мне так и не удалось согнать с лица Эрла его обычную снисходительную улыбку. Помню, она бесила меня еще в школе. — Ну, что тут у нас?

Мы сели изучать контракт.

— Слушай, — сказал вдруг Эрл, наморщив лоб. — А этот Смит не сказал, как вышел на тебя?

— Нет. Что ты имеешь в виду?

— Не стучался же он во все двери, верно?

— Наверное, нет. Он знал, куда шел. Знал, как меня зовут. Может быть, его навел кто-нибудь из моих бывших коллег-актеров?

— Тогда он бы наверняка сослался на них, чтобы завоевать твое доверие. Скорее всего, Смит или его хозяева воспользовались Национальной картотекой фурблов. Интересно, кто их туда пустил…

— Мне совсем не интересно. К чему ты это все?

— Да так… Как ты думаешь, Фрэнк, сколько в стране фурблов твоего типа?

— Ну, наверное, немало. Разные есть…

— А сколько среди них актеров?

— Черт его знает! Не думал об этом.

— Возможно, ты один такой, Фрэнк. Один-единственный. Если это так, мы можем запросить гораздо больше.

— Стоит ли искушать судьбу, Эрл? Неблагодарное это дело!

— Ну, как хочешь…

Хотя дело двигалось к счастливому финалу, странная тревога не давала мне покоя — были тому виной брюзжание Гарри или намеки Эрла. Да и Смиту я почему-то никак не мог дозвониться.

И вот, как-то ночью мне привиделся довольно жуткий сон.

Я был Зверем, выходящим из моря. Я поднялся из темных глубин, чтобы уничтожить солнечный мир ненавистного мне острова.

Он раскинулся передо мной во всю ширь, обреченный мне в жертву, и я взревел торжествующе, благодаря за это богов Ада.