Рассказы - [13]

Снять отпечатки пальцев было уже невозможно. Вскрытие и внимательный анализ позволили составить приблизительный портрет погибшей: высокая стройная блондинка примерно тридцати лет, волосы коротко подстрижены, в ушах сережки на винтиках с белыми камешками, во рту, на нижнем четвертом зубе слева, золотая коронка.

Шею погибшей дважды обвивал толстый шнур от шторы, на одном конце шнура убийца сделал петлю. В рот ей был засунут кляп из носового платка синего цвета. Страдала туберкулезом. Ребенка не ждала. Умерла от удушья. Других признаков насилия не было.

Пльзеньским криминалистам предстояло решить уравнение с двумя неизвестными — не только найти убийцу, но и установить, кто жертва. Уравнение с одним неизвестным решать гораздо легче, так как от жертвы всегда ведут более или менее ясные следы к преступнику.

Работники уголовного розыска использовали все возможные средства расследования, чтобы выяснить загадку мертвой, обнаруженной у Сенеца. Обратились даже за помощью к общественности. Но результатов не последовало. Итак, 13 августа 1951 года в районную прокуратуру было послано еще одно сообщение о неизвестном преступнике, второе за короткий срок. Два убийства без следов, два неопознанных трупа — пожилого полного мужчины в очках и светловолосой тридцатилетней женщины.

Кто бы мог подумать, что с, этого дня минет только три недели — и судьба укажет перстом на убийцу, укажет как раз в то время, когда он соберется совершить еще два запланированных убийства,

У старшего лейтенанта, который в те душные августовские ночи нес дежурство в пльзеньском отделении криминальной службы, эти два случая не выходили из головы. В свободное время он мог бы читать или просто отдыхать, но ему никак не удавалось отвлечься от мыслей об этих двух нераскрытых преступлениях. Уже вторую ночь сидел он над картотекой лиц, предположительно сбежавших за границу, перебирал сотни карточек и думал, Мужчина лет шестидесяти, женщина лет тридцати. Значатся ли они в этой картотеке или хотя бы один из них?

Имеют ли они какое-нибудь отношение Друг к другу? Может быть, это отец и дочь? Муж и жена? Сколько сотен комбинаций можно создать из карточек картотеки! Сколько карточек надо изучить, пытаясь соотнести с указанными в них сведениями те немногие сведения об убитых!

Еще раз, подумал он, и, сделал глоток кофе. Еще раз с самого начала. Буква А. Здесь двадцать карточек. Медленно просмотрел их. Здесь нет. Буква Б. На первых двух именах старший лейтенант остановился. Эммануэль Баллей 60 лет. Рената Баллей, 31 год. Отец и дочь. Подозреваются в нелегальном уходе за границу… Балоун, 28 лет… Бамбас Карел… Имена, имена, имена. «Но к этим Баллеям еще надо вернуться, — повторил про себя упорный старший лейтенант. — По возрасту подходят».

На Баллеев вышел и следователь, который изучал картотеку лиц, пропавших без вести. Пояснил, что последнее место их прописки — местечко Зруч, недалеко от Сенеца. Во времена Первой республики* старик был армейским капитаном. В последние годы получал небольшую пенсию, но главный доход ему давало фотоателье, которое он открыл в Пльзене. Фотографом была дочь Рената, признанная красавица.

В Зруче следователь отыскал небольшой особняк под номером 93. За забором стояла пожилая женщина.

— Баллей? — переспросила она. — Да, переехали сюда примерно в середине января. На военной машине. Им солдаты помогали, ведь прежде он был…

— Я знаю.

Как вышедшего на пенсию офицера Баллея переселили из Пльзеня по приказу военного управления: требовалось освободить квартиру для офицера, находящегося на действительной военной службе, по тем временам это было обычное дело.

— Когда же они исчезли отсюда?

— Они здесь вообще не жили.

— Но вы же сами сказали, что они сюда переехали.

— Вещи перевезли, но не себя. Даже не ночевали здесь ни разу. Тогда, в январе, мы договорились о том, что я буду иногда доставлять им молоко. Почему бы и нет? Да только оказалось некому доставлять. Молодая, та наведывалась сюда несколько раз, да все ненадолго, все наскоком, Ну, а потом и вовсе перестала появляться.

— Значит, они уехали? Но когда и куда?

— Где-то в конце марта. А куда — не знаю. Я, видите ли, не задаю лишних вопросов.

— И снова были солдаты на военной машине?

— Нет. Вещи перевозили двое каких-то мужчин.

Следователь был озадачен. Но в конце концов, почему бы и нет? Если им тут, в Зруче, не понравилось и они, несмотря на нехватку жилья, сумели найти что-то получше? Только почему они переселились непосредственно перед тем, как кто-то включил их в картотеку пропавших? Наконец он сообразил, о чем еще должен спросить женщину:

— Баллей были здесь в марте, когда переселялись?

— Нет. Только те двое мужчин.

— Они вывезли все?

— Все. У Баллеев было не так уж много вещей.

— Это зажиточная семья.

— Я бы не сказала.

— Спасибо вам, пани.

Странно. Кто же помогал Баллеям переезжать в марте, если они исчезли в январе? Впрочем, женщина с января по март тут раза два появлялась. Но если допустить, что они пропали в марте, то где же они жили между январем и мартом? И вещи… Может быть, они кое-что распродали уже в Пльзене, если заранее решили сбежать за границу? А остатки покупатель забрал в марте?