Рассказы из всех провинций - [26]

А Хампати, с головою отца, которую он же и отрубил, ушел далеко в горную глушь Ируса и, раздвигая заросли по-осеннему красного кустарника хаги, думал: «Вот какие горестные дела свершаются в нашем мире! Какой злой рок привел меня, не отомстив врагу, убить родного отца? Велико же будет горе матушки, оставшейся в Эдо, когда она узнает об этом. Каким негодяем она сочтет меня! Но все же я убью Яхэйдзи, решение мое твердое. Ты можешь быть спокоен!» — Так говорил он, мысленно обращаясь к отрубленной голове отца. Затем он вырыл ямку у корней дерева и хотел было закопать голову, как вдруг заметил в земле чей-то череп. «Кто же этот человек, нашедший здесь свою смерть?» — с состраданием подумал он и, хотя не мог доведаться, кому принадлежал череп, похоронил обе мертвые головы вместе, собрал цветы, украсил ими могилу, окропил, как положено, водой; а так как до захода солнца было еще далеко, то он, решив вернуться в селение лишь с наступлением темноты, опустил голову на могильный холмик и задремал. Во сне явился ему тот череп и молвил:

— Я дух убитого твоего отца Ханэмона. Не случайно вышло так, что, отправившись для свершения мести, я пал от твоей руки — на то есть причины, истоки коих кроются в прошлой жизни. В одном из прежних моих существований убил я восьмерых ни в чем не повинных людей из рода Яхэйдзи. Небо не прощает столь тяжкого преступления. Я это понял только теперь, уже после смерти. Ты тоже не властен избежать сей кары, а потому брось самурайские мысли, оставь думы о мести, надень рясу и усердно молись за упокой наших душ, за меня и за моего брата. В доказательство же того, что слова мои истинны, больше ты меня не увидишь. Раскопай еще раз эту могилу, и ты удостоверишься в сказанном мною. — С этими словами он скрылся.

Хампати разрыл могилу и — о, чудо! — черепа там не оказалось. Долго терзался он душой, думая, можно ли отказаться от мщения, но напрасны были все его сомнения и размышления — месть врага настигла Хампати, и он пал от его руки.

СВИТОК ЧЕТВЕРТЫЙ

ОГЛАВЛЕНИЕ

Злобный нрав, или Что днем, то и ночью.

О том, что случилось в одном из театров города Осака.

Любовь, или Стихи на веере, подаренном украдкой.

О том, что случилось на улице Каваракэ, в городе Эдо.

Тэнгу, или Кончик носа, стоивший другим жизни.

О том, что случилось у главных ворот святой обители Коя.

Убиение живых существ, или Тридцать семь потрясений.

О том, что случилось в селении Касима, в краю Хитати.

Знаменитое дерево, или Чудесное возвращение из столицы.

О том, что случилось в городе Сакаи, в провинции Сэнсю.

Богатырь, или Слабосильный Верзила.

О том, что случилось в селении Тоба, в провинции Ямасиро.

Рыбак, или Карп с отметиной на чешуе.

О том, что случилось в Заводи Найскэ, в провинции Кавати.

Что днем, то и ночью

Иноуэ Харима, главный актер в кукольном театре, знал множество разнообразных мелодий и пользовался громадным успехом; многие ему подражали. Как-то раз придумал он для новогодних спектаклей пятиактнуго драму о битве при Ити-но Тани,[48] мастера-кукольники тоже постарались на славу, каждую куклу изготовив с особым тщанием, а кукловоды-актеры вложили в исполнение всю душу, разыгрывая пьесу о том, как Тайра и Минамото, разделившись на Западный и Восточный лагерь, сражались между собой в великой битве. Зрителей было так много, что казалось — весь город Осака собрался здесь, в театре; долгое время играли эту пьесу с огромным успехом.

Но подошел к концу второй месяц года, с утра до самого вечера зарядили весенние дожди, и представления во всех театральных балаганах прервались. И вот однажды, в полночь, когда тишину нарушали лишь удары колокола в храме Сэннити да кваканье лягушек, два театральных сторожа, Сёхэй и Саэмон, убавив огонь в светильнике, беседовали между собой, составив рядом деревянные изголовья. Через некоторое время они задремали и вскоре погрузились в глубокий сон, как вдруг звук шагов заставил их пробудиться. Высунув голову из-под одеяла, увидели они, что куклы, валявшиеся в беспорядке после спектакля, встав друг против друга, хотя и не произносят ни слова, но дерутся совсем как живые, кусаются и так яростно воюют между собою, что небу жарко! Потом марионетка по имени Эттю Дзиробэй из лагеря Тайра неспешно выступила вперед, а навстречу ей из лагеря Минамото вышла кукла, изображавшая Сато Цугинобу, и они схватились в поединке, длившемся около часа. Наконец, утомившись, они разошлись; Цугинобу, потирая поясницу, присел отдохнуть, а Дзиробэй спустился в сени, схватил ковшик и чашку и, чтобы перевести дух, стал жадно пить воду; слышно было, как он громко причмокивает, совсем как человек. Затем кукла Цугинобу начала заигрывать с куклой, изображавшей юного красавчика Ацумори, приставала к куклам-женщинам, и при этом каких только фокусов не выделывала! При виде этого сторожа, забыв первый испуг, стали смеяться. А кукла Дзиробэй всю ночь носилась кругом, однако к утру угомонилась и замерла неподвижно.

Оба сторожа, весьма удивленные, рассказали об увиденном владельцу труппы. Услышав их рассказ, все всплеснули руками от изумления. Только старый комедиант по имени Ёдзо нисколько не удивился.