Рассказы из сборника «Magic barrel» - [4]
Он изорвал письмо в клочки и весь день прятался в подвале. Вечером Этта, искавшая его повсюду, нашла его в котельной, за трубами, и спросила, что он тут делает.
Он рассказал ей про письмо.
— Да разве от этого спрячешься? — уныло сказала она.
— А что мне делать?
— Спать иди, чего же еще.
Он лег спать, но на следующее утро вскочил чуть свет, натянул комбинезон и выбежал из дому, накинув пальто на плечи. За углом он нашел ссудную лавку, где ему, к великой его радости, дали за пальто ровно десять долларов.
Но когда он прибежал домой, напротив, у дверей, стояло что-то вроде катафалка и двое в черном выносили знакомого вида сосновый ящик — очень маленький и узкий.
— Это кто помер, ребенок, что ли? — спросил Вилли у кого-то из жильцов.
— Нет, старик, Панесса его фамилия.
Вилли лишился речи. Глотка у него словно окостенела.
Когда сосновый ящик вынесли из дверей, миссис Панесса, согнувшись от горя, в одиночестве просеменила за ним.
Вилли отвернулся.
— Отчего он помер? — хрипло спросил он у жильца.
— А почем я знаю?
Но миссис Панесса, идя за гробом, услышала.
— От старости! — тонким голосом прокричала она.
Вилли хотел сказать что-нибудь хорошее, но язык висел у него во рту, как высохший плод на ветке, а сердце походило на окно, замазанное черной краской.
Миссис Панесса уехала жить сначала к одной дочке с каменным лицом, потом — к другой. А счет так и не был оплачен.
Плакальщики
Кесслер, бывший закупщик яиц и масла, жил один, на пособие. И хотя ему давно стукнуло шестьдесят пять, любой оптовик, закупавший масло и яйца, взял бы его на службу, так быстро и умело он разбирал и сортировал товар. Но характер у него был сварливый, его считали склочником, и оптовики обходились без него. Оттого он и ушел с работы и жил один, очень скромно, на свою пенсию. Кесслер занимал тесную дешевую квартирку на верхнем этаже запущенного многоквартирного дома на Ист-Сайде. Никто к нему не ходил, должно быть оттого, что надо было долго подыматься по лестнице. Так он и жил, в одиночестве, как прожил почти всю жизнь. Когда-то у него была семья, но он возненавидел свою жену, своих детей, они ему только мешали, и через несколько лет он от них ушел. Больше они не виделись — он их не искал, да и они о нем не справлялись. Прошло тридцать лет. Он понятия не имел, где они сейчас, и никогда о них не вспоминал.
Хотя он прожил в доме лет десять, его почти никто не знал. Рядом с ним на пятом этаже с одной стороны жила семья итальянцев — три пожилых сына и сухонькая старушка, их мать, а с другой стороны — угрюмая, бездетная немецкая пара по фамилии Гофман. Соседи никогда не окликали его, да и он, встречаясь с ними на узкой деревянной лестнице, никогда не здоровался. Другие жильцы дома, часто видя Кесслера на улице, узнавали его, но считали, что он живет где-то в другом доме. Лучше всего его знал Игнас, маленький, сгорбленный привратник — они не paз играли вдвоем в пинокль, но Игнас плохо играл в карты, почти всегда проигрывал и в конце концов совсем перестал ходить наверх. Жене он жаловался, что не мог выносить этой вони — квартира хуже помойки, вместо мебели один хлам, тошно смотреть. Привратник и другим жильцам насплетничал про Кесслера, и они чурались его — грязный старикашка! Кесслер все понимал, но презирал их, всех до одного.
Однажды Игнас поругался с Кесслером из-за того, что Кесслер забивал урны для мусора огромными промасленными мешками с отбросами, вместо того чтобы относить их в ведре на помойку. Слово за слово, они стали поносить друг друга на чем свет стоит, и Кесслер вдруг захлопнул дверь прямо перед носом привратника. Игнас бегом спустился с пятого этажа и стал громко ругать старика перед своей бессловесной женой. Случилось так, что Грубер — владелец дома, толстый человек в необъятных мешковатых брюках, с вечно озабоченной физиономией, — ходил по дому, проверяя прохудившиеся водопроводные трубы, и тут Игнас, обозлившись, выложил ему все, что он терпит от Кесслера. Затыкая нос, он описал, какой смрад стоит в квартире Кесслера, — грязнее жильца у них еще не было. Грубер знал, что тот все преувеличивает, но, умученный денежными делами, от которых у него невероятно подскакивало кровяное давление, он, чтобы поскорее отделаться, сказал: «Выселить его!»
С самой войны никто из жильцов не заключал договора с хозяином. И Грубер был спокоен: в случае каких-нибудь запросов он легко оправдается, скажет, что выселил Кесслера как нежелательного квартиранта. Он подумал, что можно будет приказать Игнасу наскоро освежить стены квартиры дешевой краской и потом сдать ее на пять долларов дороже, чем платил старик.
В тот же вечер, после ужина, Игнас с видом победителя поднялся по лестнице и постучал к Кесслеру. Тот открыл было дверь, но, увидев, кто там стоит, тут же ее захлопнул. Игнас громко закричал:
— Мистер Грубер велел предупредить: выезжайте отсюда! Тут вам не место! Вы нам весь дом завоняли!
За дверью стояло молчание, но Игнас ждал, наслаждаясь собственным красноречием. Прошло минут пять — и хотя ни звука не было слышно, привратник не уходил, представляя себе, как этот старый еврей трясется там, за дверью.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Бернард Маламуд (1914–1986) — один из ведущих американских писателей своего поколения. Автор нескольких сборников рассказов, в т. ч. «Волшебная бочка» (1958), «Идиоты первыми» (1963), «Шляпа Рембрандта» (1973), и романов «Помощник» (1957), «Новая жизнь» (1961), «Соседи» (1971), «Божья милость» (1982), каждый из которых становился событием. Судьбы, нравы и трагедия евреев постоянно занимают Маламуда, сына еврейских родителей, эмигрировавших из царской России. Так иди иначе, еврейская боль, хотя бы отголоском, звучит во всех его произведениях.
В книге Бернарда Маламуда (1914–1986) изображаются главным образом судьбы еврейских иммигрантов в США. Типичный герой трагифарсовых новелл Маламуда — «маленький человек», неудачник, запутавшийся в грустных и смешных перипетиях современности. Один из самых выдающихся прозаиков послевоенного поколения, Маламуд был удостоен за свои книги рассказов ряда престижных литературных премий, а также Золотой медали Американской академии искусств и литературы.
Бернарда Маламуда (1914–1986), одного из самых крупных американских прозаиков послевоенного поколения, удостоенного самых почетных литературных наград — Пулитцеровской премии, двух Национальных книжных премий, Золотой медали Американской академии искусств и литературы, — не нужно представлять русскому читателю. В России изданы четыре сборника рассказов Б. Маламуда: «Туфли для служанки» (1967), «Шляпа Рембрандта» (1990), «Идиоты первыми» (1993), «Ангел Левин» (2005), роман «Мастер» (2002). Однако богатое наследие этого замечательного писателя, которого критика ставит наравне с такими рассказчиками, как Чехов и Бабель, освоено в России далеко не полностью.
Невероятно богатую и мощную «прозу еврейской жизни» в Америке в этом сборнике представляют девять писателей. Одни — Маламуд, Мейлер — много печатались у нас, другие пользуются заслуженной известностью в Америке, но мы с ними почти, а то и вовсе незнакомы. Все эти авторы очень разные, а объединяет их высокое литературное мастерство и умение рассказать о жизни своих героев, будь то интеллектуалы, деловые люди или простые обыватели.
Александр Кабаков – прозаик, журналист; автор романов «Все поправимо», «Последний герой», повестей «Невозвращенец», «Беглец», сборника рассказов «Московские сказки».Сандра Ливайн – американская писательница, автор сборника детективов и… плод воображения Александра Кабакова. «Моему читателю не надо объяснять, что повести Сандры Ливайн включили в книгу моих рассказов не по ошибке – я ее родил, существует эта дама исключительно на бумаге. Однако при этом она не менее реальна, чем все персонажи рассказов, написанных от моего имени в последние годы и включенных в эту книгу.Детективы Сандры Ливайн и другие мои фантазии на сиюминутные темы – две стороны одного мира».
У него за спиной девять жизней и двадцать тысяч миль на колесах — этот кот заставил свою хозяйку поволноваться. Когда Сьюзен Финден принесла домой двух новых питомцев, одному из них не хватило смелости даже выбраться из своего укрытия под кроватью. Но совсем скоро Каспер стал подолгу пропадать на улице, и гулял он, как выяснилось, не пешком… Свою историю, тронувшую сердца миллионов людей по всему миру, кот-путешественник расскажет сам!
Роман «Минское небо» повествует о столкновении миров: атомно-молекулярного и виртуального, получившего в книге название «Семантическая Сеть 3.0». Студент исторического факультета Костя Борисевич внезапно обнаруживает, что он является не простым белорусским парнем, а материализовавшейся компьютерной программой Kostya 0.55. Грани между мирами в сознании парня постепенно стираются, а в водоворот чрезвычайных событий втягиваются его друзья и соседи по съёмной квартире: вечно пьяный Философ, всезнающий мизантроп Ботаник и прекрасная девушка Олеся, торгующая своим телом в ночных клубах.
Замучили трудности в общении с лицами мужской национальности? Никак не можешь завести в доме порядочное существо на букву «М»? А может быть, между вами любовь, чувства, ла-ла? Да только он предпочитает не тихо-мирно сидеть у тебя под юбкой, а только изредка туда заглядывать? И с редкостным упорством выносит твою зубную щетку из своего дома? Или тебя можно поздравить: тебе посчастливилось обзавестись новеньким мужчиной — почти без пробега или совсем чуть-чуть подержанным? И теперь ты озабочена, как бы часом не испортить свое приобретение неправильной эксплуатацией? Во всех перечисленных случаях эта книжка — как раз то, что тебе надо! Журналистка «SPEED-Info» Жанна Голубицкая утверждает: любовь по определению не может быть провальным проектом. Из любого мужчины — если уметь с ним правильно обращаться! — может получиться не только нормальный человек, но и достойный спутник жизни.
Курочка Ряба снесла, как ей и положено по сказочному сюжету, золотое яичко. А дальше никаких сказок — один крутой реализм, столь хорошо знакомый читателям и почитателям Анатолия Курчаткина. Золотая лихорадка по Джеку Лондону — с ночной пальбой и нападениями на инкассаторов — что ни говорите, не самый традиционный сюжет для российской сельской глубинки. Но трясет-то эта лихорадка героев вполне нашенских — сочных, гоголевских, знакомых до боли… Ни один из них не выйдет без потерь из битвы за золотые скорлупки.