Рассказы-исследования - [31]

Письмо «Алехина», оставшееся в воспоминаниях Л. А. Авиловой, было впервые опубликовано в чеховском томе «Литературного наследства» (1960).

А что, если там, в шкатулке, было и другое письмо? Еще более личное? Запись в дневнике Авиловой:

«В этой тетради я пыталась распутать очень запутанный моток шелка, решить один вопрос: любили ли мы оба? Он? Я?»

«…В клинике я был слаб. Я недостаточно владел собой. Но, может быть, мы слишком много рассуждали, слишком сдерживались…»

(«Из пропавшего письма» – пометка Л. А. Авиловой. – И. Г.)

И ниже:

«Нельзя забыть, что я больной. Не могу забыть, не должен забыть. Связать с собой женщину молодую, здоровую… Отнять у нее то, что у нее есть, а что дать взамен? Я врач, но я не уверен, что я вполне выздоровею».

(«Из того же письма» – пометка Л. А. Авиловой. – И. Г.)

Внучка писательницы поясняет: «Примечания сделаны на полях тетради карандашом, нетвердым почерком…»

Видимо, они были сделаны в том же 1939 году, когда была уничтожена копия утерянного письма Алехина Луганович. В нем этих фраз нет. Да и быть не могло. Они явно относятся к переписке более ранней. Скорее всего Авилова оставила его у себя как слишком личное. Как оставила у себя письмо, подписанное «Алехин», сочтя невозможным его публикацию.

Письма от Антона Павловича Авилова получала по почте до востребования, о чем сама говорит.

Иногда Чехов писал в Москву на Плющиху с припиской: «Для передачи Лидии Алексеевне Авиловой».

В годы, когда Мария Павловна занималась собранием чеховских писем, был еще жив муж Авиловой Михаил Федорович.

Все это надо учитывать, когда мы говорим об их переписке.

Мы можем только гадать…

В книге «Из далекого прошлого» Мария Павловна Чехова пишет, что Авилова попросила вернуть ей ее письма Антону Павловичу, «что я и сделала».

Тут нужна поправка. Три письма Л. А. Авиловой Антону Павловичу остались у Марии Павловны и были переданы ею вместе со всем чеховским архивом в начале двадцатых годов в отдел рукописей Государственной библиотеки имени Ленина.

1904 год. Февраль. Последняя вспышка в их переписке. Перед тем долгое молчание. И вот ее письмо Антону Павловичу с просьбой дать «маленький рассказик, хотя бы страничку на помощь раненным на войне» в затеянный ею сборник.

Он отвечает ей сразу. И она вновь пишет ему.

Приведу выдержки из второго, наиболее интересного, письма Авиловой Антону Павловичу:

«И вот Вы ответили мне не так, как я боялась!

Я знаю, что мое письмо опять-таки издерганное. Но это оттого, что я сегодня глупо счастлива. Я давно уже не пишу издерганных писем, я выучилась застегивать на все пуговицы свой нравственный вицмундир…»

Воображение подскажет нам, как усмехнулся Антон Павлович по поводу «нравственного вицмундира».

«Пять лет. Я бы очень хотела видеть Вас, рассказать Вам и многое снять с себя, что мне так ненавистно. И в особенности в мои годы, когда жизнь прошла (Л. А. Авиловой в 1904 году сорок лет. – И. Г.), сознавать себя все еще смешной и жалкой так тяжело! Точно позор. А я по совести не чувствую, что заслужила его.

Простите мне, Антон Павлович, мою непрошеную откровенность. Я хватаюсь за случай, но я не искала его.

Я все боялась, что я умру и не успею сказать Вам, что я Вас всегда глубоко уважала, считала лучшим из людей.

И что я же оклеветала себя в Вашем мнении. Так вышло. И это было самое крупное горе моей жизни…

Мне не надо, чтобы Вы меня простили, я хочу чтобы Вы меня поняли.

Ваша Л. Авилова»

Что хочет снять с себя Лидия Алексеевна? «Точно позор», – говорит она. Но позор, не заслуженный ею. И в то же время «я… оклеветала себя в Вашем мнении. Так вышло».

Нам известен лишь один случай на ранней поре их знакомства. Она поверила сплетне о том, что Антон Павлович в день встречи с ней на юбилейном обеде «Петербургской газеты» «кутил со своей компанией в ресторане, был пьян» и говорил, что хочет увезти ее, добиться развода, жениться.

И что его друзья одобряли его и даже качали.

Она не вполне поверила, но все же тогда упрекнула его в письме.

Он сейчас же ответил:

«Ваше письмо огорчило меня и поставило в тупик. Что сей сон значит? Мое достоинство не позволяет мне оправдываться… сколько могу понять, дело идет о чьей-нибудь сплетне? Так, что ли?

Убедительно прошу Вас… не верьте всему тому дурному, что говорят о людях у вас в Петербурге… Успокойтесь, бога ради. Впрочем, бог с Вами. Защищаться от сплетни… бесполезно.

Думайте про меня, как хотите».

Это письмо Чехова к ней кончалось словами:

«…с удовольствием помышляю о своем решении никогда не бывать в Петербурге».

В опубликованных воспоминаниях Авилова рассказывает об этом недоразумении:

«…меня ужасно огорчало его решение никогда больше не приезжать в Петербург… каждый раз при этой мысли больно сжималось сердце».

Прошло двенадцать лет с той размолвки. Она длилась больше года, до того письма от 1 марта 1893 года, в котором он написал ей, что «уже не сердит». И там же:

«У нее (Надежды Алексеевны, сестры Авиловой. – И. Г.) я хотел встретиться и с Вами. Можете себе представить. Как это ни невероятно, но верно».

И сам же вспоминает, что нарушил свое обещание не бывать больше в Петербурге. «…Вы, конечно, умышленно пропустили еще одну мою вину…»