Рассказы - [41]

Такое страшное и почти забытое слово… смерть!

Нет! Невозможно смириться!

Распавшуюся энергоструктуру тела потом не восстановить, она растечется, расползется, испарится в этом перевёрнутом после грандиозного сражения пространстве.

Концентраторы у всех людей с полномочиями уровня S9 сейчас, наверное, или совершенно пусты, или переведены в режим длительной подзарядки. Все подключения к Банку Концентраторов, кроме личных, заблокированы.

Командор лихорадочно вспоминал, что в таких безвыходных ситуациях делали люди древности.

Как спасали раненых?

Как удавалось получить помощь и выжить?

В истории Земли людям, попавшим в беду, посылали спасательные экспедиции, направляли корабли, самолеты, врачей, медикаменты, питание… Питание?

Да, только питание сейчас другое…

Тонкий ручеёк энергии из Концентратора Тая иссякал, и вместе с ним уходила жизнь. Силы было слишком мало, чтобы подключиться к общему эгрегору разбросанных в Пространстве людей и попросить их о помощи.

Разве что попытаться связаться с теми, кто находится относительно недалеко и может успеть помочь?

Но Концентратор Тая вот-вот опустеет, нет возможности послать стандартное мощное сообщение. Только слабенькие прерывистые "писки", которые никто не поймет.

И тут командор вспомнил, как люди древности в подобных ситуациях передавали просьбы о помощи.

Азбукой Морзе!

На эти простейшие прерывистые сигналы энергии у него ещё хватит, главное, чтобы кто-то из командоров, экспертов или Хранителей "прислушался", прочитал сообщение и поделился бы остатками Силы из своего личного Концентратора.

Тай держал в руках холодеющие пальцы Елены и, сосредоточившись, прерывал дробными интервалами тоненький поток Силы, отдавая последние её остатки из своего тела любимой.

Три длинных интервала, три коротких, три длинных.

Пауза.

Повтор.

И всё снова.

Слабенький сигнал SOS, простейший код, старый, как мир, летел в бездну Космоса!

Помогите, люди![6] 

2004

Змея

Нет, Белгородская область это, конечно, не Африка. Тут не плавают в реках злые крокодилы, не лазают по деревьям кровожадные леопарды и не ползают в траве ядовитые пауки, хотя… не так уж всё и безоблачно, как может показаться на первый взгляд.

Расскажу об одном случае, который произошёл со мной и моим одиннадцатилетним сыном на безымянном пруду у хутора Сумского Белгородского района.

Я, как сегодня, помню этот, ставший уже далёким, день — Первое мая девяносто пятого года. Он у меня оказался свободным и от дел, и от домашней работы, праздник всё-таки, а я давно обещал сыну сходить с ним на рыбалку.

Мы приготовили удочки, накопали червей, собрали перекусить.

Я раньше занимался спортивной стрельбой, и был у меня простенький пневматический пистолет ИЖ-53, который стрелял на несколько метров маленькими свинцовыми пульками. Решил захватить его с собой. После рыбалки пострелять по консервным банкам. И тренировка для меня, и развлечение для сына.

Мы тогда жили в селе Пушкарном Белгородского района. Выбор места для рыбной ловли у нас был небогатым.

Можно было пойти на малюсенькую речушку, которая протекала прямо по краю нашего огорода и уровень воды там, в самом глубоком месте, был, что называется, 'чуть пониже живота', а водились в омутках мелкие рыбёшки, размером с мизинец.

Можно было пройти пешком несколько километров, мимо хутора Сумского, и порыбачить на пруду, который тогда ещё не был опустошён находчивыми предпринимателями. И там водилась крупная рыба.

Выбрали пруд и ранним утром, ещё до зари, отправились на рыбалку.

Забегая вперёд, скажу, что в тот день мы ничего не поймали, клёв отсутствовал напрочь, хотя рыба на зорьке играла, часто слышались гулкие шлепки по воде, время от времени сверкал серебром чей-то бок у поверхности воды и рядом с поплавками.

Не наш был тот день.

Может, наживка не нравилась обитателям пруда, может, они тоже праздник по-своему отмечали, и было им не до кормёжки, не знаю. Но ни одной уверенной поклёвки мы так и не увидели.

Местных рыбаков в тот день тоже почему-то не было, и мы оказались на берегу в полном одиночестве.

А когда солнце поднялось к зениту и стало жарко, мы с сыном свернули удочки, позавтракали и немного постреляли по банкам и жестяным крышкам, которые нашли на берегу.

Через некоторое время сын отправился к отмели, вымыл руки и стал бродить по траве вокруг, собирая одуванчики и рассматривая незнакомые растения, цветы, кусты.

Трава была уже высокой и довольно густой.

Я, тем временем, поменял поплавки и крючки на удочках, достал донку и раздумывал, не попытать ли ещё счастья, как вдруг, что-то заставило меня повернуть голову и посмотреть на сына. Он находился в нескольких метрах от меня, сидел в траве, а сзади к нему почти вплотную подползла большая змея и поднялась на хвост, готовясь укусить.

Время будто замедлило своё течение!

Меня охватил ужас за сына. Это явно была ядовитая змея, скорее всего, гадюка, а ведь известно, что весной после зимней спячки, её яд очень опасен.

До ближайшей больницы несколько километров.

Крикнуть, предупредить сына, я не могу, змея успеет его укусить, да он и не поймёт сразу, что надо сделать.

Добежать до него или допрыгнуть, чтобы отшвырнуть змею, тоже не удастся за доли секунды. Слишком далеко.