Рассказы - [4]

– Ты можешь погубить нашу дружбу и наши светлые и чистые чувства и отношения,- предостерегла его Саломе.

– Я не в силах снести то, что происходит со мной по твоей и не по твоей вине.

– О своих чувствах не говорят, запомни это. Их молча несут в себе,- со вздохом произнесла Саломе.- Но ты слишком молод и многого не понимаешь.

– Значит, все, что было с нами все это время, – фикция?

– А что было?

– Как? Ничего?

– Ничего.

Это был удар наповал. Все эти последние годы он отчетливо чувствовал, как их чувства тонко, нежно и незаметно ласкались и забавлялись друг другом.

И чувство этого чувства доставляло ему блаженство, испытываемое впервые. Он чувствовал и то, как эти чувства медленно и постепенно наполняли чашу его чувств до самых краев.

Никакое физическое или биологическое блаженство не могло и близко подойти или сравниться с этим блаженством. Он понимал, и что процесс наполнения чаши чувств далеко не бесконечен, что настанет когда-нибудь день или миг, когда эта чаша переполнится и произойдет то, чего он еще не мог предполагать, но что тогда его не волновало. События разворачивались с постепенным втягиванием в сферу чувственных отношений, и он отвечал себе тогда: ”Что будет – то будет”.

– Понятно, я противен тебе, и все казавшееся мне чувством ко мне было чем-то вроде жалости, но в таком случае прибереги ее для себя, она понадобится тебе на будущее,- произнес Ник наступательно, и словно камень упал у него с души.

Счет был явно не в его пользу, он проигрывал ей и тем самым выигрывал у нее. Ему всегда удавались партии проигрышные, он чувствовал в них себя, как рыба в воде, и это ему доставляло удовольствие.

– Я к тебе довольно хорошо отношусь, и очень ценю,- утвердительно произнесла Саломе.

– Весьма признателен и благодарен!

– Ты забываешься!

Ника словно облили холодной водой.

– Ладно, извини, сочти, что я не говорил ничего. В конце концов это представить куда легче, чем то, что ничего не было. “Все, что было со мной, было не со мной. Все, что было – то не было, но может быть, будет…”

– Мне надо идти, Ник! Уймись. Поверь, все пройдет,- вновь прибегла Саломе к большому жизненному опыту, который давал ей постоянное преимущество перед Ником.

– Конечно, если учесть, что проходит и жизнь.

Больше Ник ничего не слышал.

Не в силах долее отговариваться, Саломе исчезла за дверью. В тот день она ушла с работы на два часа раньше обычного. Рабочий день кончался в шесть вечера.

– Все логично,- подумал Ник,- практика и опыт моего прошлого повторяются.

– Не пытайся помочь себе, балбес, не то будет хуже. И вправду говорят умные люди – неси крест свой и веруй. И все-таки, что бы ни случилось, я не изменю своих чувств к тебе,- злорадствовал Ник,- буду относиться, как прежде, и все. И воспринимать тебя тоже буду так, как никто, никого, никогда.

В конце концов мои чувства к тебе принадлежат и мне самому. И последнее даже больше.

Сегодня я понял, что ты никогда не будешь моей. Мои чувства к тебе будут долгими, живыми дотоле, пока я буду жить, ибо не может иметь конца то, что не имело начала. Я благодарен судьбе за то, что она не дала мне твоей любви и тебя, да и не только тебя. Недодала еще очень многого, очень многим обделила, еще большим наградила. Благодарен от чистого сердца за все. А в обиде только за то, что дала мне – Жизнь.

Это было очередным, одним из многих бывших поражений Ника, и назревающим звеном будущих.

– Жить среди природы куда легче, чем среди людей,-думал он.

Люди могут ранить больней, чем природа. Телесные муки он считал куда более сносными, чем муки душевные.

Вспоминались ему слова, слышанные им однажды в ответ на свои жалобы: “Нет, не найдут покоя неугомонные души, всюду теснота. Все ищет совершенства, не подозревая, что совершенство – завершение, а завершение, возможно,- исход другого начала, но увы уже не земного”.

Так что, мучайся, Ник, пока жив, плати за жизнь муками. Мучайся сам, но не мучай других,-успокаивал Ника его внутренний голос.

– Не ищи для своей души покоя на этом свете, Ник.

– А я его и не ищу! Просто мне больно и свою рану я пытаюсь залечить.

– Ну, давай,- согласился его внутренний голос,- только помни, что, успокаивая, ты все больше будешь теребить и раздражать ее.

– Ну, так убей же, зачем тебе так меня мучить.

– Каждый сам себе лучший слуга!

– Понятно, ты пользуешься моей слабостью. Но, должно быть, придет время, когда я решусь и на это.

– Всему свое время!

– Кажется, мы пришли к чему-то общему и давай покончим сегодня на этом.

– Воля твоя!

Пурпурно красный закат завис над горизонтом, словно сопротивляясь времени, тянувшем его за собой в бездну круговорота и движений.

– Плохо, когда в человеке нет веры, но хуже, когда это неверие в себя превращается в уверенность вечной своей побежденности,- думал Ник,- жизнь-насилие, и злорадство, и живодерство.

Один другого, другой третьего, и пошло. Я не прав, возможно. Но кто меня опровергнет? А если и опровергнет, то не поймет. А кто не поймет меня, тот не поймет в жизни ровным счетом ничего или почти ничего.

Что такое жизнь? Испытание, наказание или награда?

15/16.02.1987

ЖЕНЩИНА ИЗ СМОГА

– Кто испил глоток из чаши диалектики Гегеля, тому не отказаться уже от желания допить ее до дна. Гм, с диалектикой действительно хорошо. Не привязываешься ни к чему и ни к кому. Все сиюминутно, вне абсолютности и идеальности. Спелась с диалектикой и относительность. Почему не учат философии с раннего возраста?