Рассказы - [6]

Спасибо, что вернула к жизни

И показала свет вдали

Тебя запомню навсегда отныне

Как символ Веры, и Надежды, и Любви.

Там было еще что-то про тусклость будней и прекрасные минуты созерцанья, про мечты, ради которых стоит жить… Стихотворение, конечно, было неуклюжим, но оно в точности передавало всё то, что мы испытывали при виде девушки.

Наверное, такие чувства ощущал бедняк из сказки, глядя на прекрасную дочь своего хозяина. Это было робкое восхищение, смешанное с глубоким уважением и какой-то безнадежной мальчишеской влюбленностью.

Может, и Рома что-то писал, не знаю. Он по натуре был более скрытен, чем Валерка. Впрочем, это было неважно. Важно было то, что думали мы одинаково и на следующий день после того, как Оксана зашла к нам в мастерскую, мы все пришли в новой одежде. Не в буквальном смысле, конечно, новой. Просто одежда была парадно-выходная и первое время было как-то непривычно видеть Валерку в костюме или Рому в красивом вязаном свитере и черных, почти не ношеных джинсах.

В остальном мало что поменялось, но в наших разговорах почти прекратилась матерщина и мы перестали вспоминать темы «кто, кого и когда трахнул», на которые мы беседовали в процессе работы.

В течении почти двух месяцев Оксана каждый день появлялась без пяти или без десяти семь, своим появлением показывая, что рабочий день у нас подошел к концу.

Вчера «на окне» — так я прозвал эту традицию — был Рома. Сегодня был Валерка, а завтра должен был быть я.

Но на следующий день у нас появился новенький. Белобрысый розовощекий парень лет двадцати пяти вошел в мастерскую и спросил Рому.

Я кивком головы показал на бригадира и парень подошел к нему, на ходу доставая из кармана куртки какой-то листок.

Рома взял бумажку, пробежал ее глазами и кивнул головой:

— Хорошо. Твое место будет вон там, — он протянул руку в сторону пустого столика, стоявшего в углу комнаты. — приступать можешь сейчас. Вот Валера, он скажет тебе, что надо делать.

Парень откашлялся и заявил:

— У меня пока работа есть. Игорь Николаевич сейчас свой телевизор привезет, буду его делать.

Игорь Николаевич был нашим главным начальником. У него было три мастерских по ремонту бытовой техники и если он доверил новенькому ремонт своего телевизора, значит этот парень хороший спец. А так как Рома уже вскользь упоминал, что вроде одну мастерскую закрыли на ремонт, то вполне возможно, этот паренек оттуда.

Так и оказалось. Владик — так звали новенького — оказался человеком разговорчивым и сразу же поведал нам, что он с Кировского, их мастерскую закрыли на ремонт, его напарника перевели на Островского, а Владика направили к нам. Он вообще много говорил. За несколько часов работы мы узнали, что он отслужил в армии, сейчас учится на заочном в радиоэлектронном институте, живет один… он нам, наверное, всю свою биографию рассказал.

Сначала он мне показался неплохим парнем, но без пяти семь это мнение резко поменялось.

— Пора по домам. — громко сказал Рома, глядя на меня.

Я все понял и, встав, быстро пошел в раздевалку. Меня догнал возглас Владика:

— Вот это телка!

Я застыл на месте, как вкопанный, но затем, вспомнив, что Владик новенький, пересилил себя и пошел переодеться.

Следом с каменными лицами зашли Валерка с Ромой и Владик, который, кажется, уже забыл про девушку.

Я сидел за столом и смотрел на нее. В свете фонаря она была особенно красива: стройная, миниатюрная, в короткой юбочке, не скрывавшей красивые ноги, обтянутые ажурными чулками. Когда она слегка поворачивала голову, казалось, что золотой водопад струится по ее плечам.

Сзади меня кто-то остановился и хмыкнул; у меня не было никаких сомнений, что это новенький, Владик. Ни Валерка, ни Роман такого бы себе не позволили; я замер в предчувствие того, что он скажет что-то плохое.

Но я ошибся.

— Ладно, я пошел. До завтра. — сказал Владик и вышел из мастерской.

Я увидел в окно, как он появился на улице, остановился и прикурил сигарету. От меня не укрылось то, что пока он прикуривал, он исподлобья разглядывал Оксану… мое воображение дорисовало сальную улыбку и похотливый взгляд Вадика, что вызвало у меня какое-то чувство ревности и злости. Но тут возле девушки остановилась машина — кажется, «фольксваген» — и через полминуты Оксаны уже не было.

Ушел и Владик, а я остался сидеть и смотреть на улицу с проносящимися по дороге машинами и спешащими куда-то прохожими, пока не почувствовал на своем плече чью-то руку.

— Ну что, до дому, до хаты? — произнес стоящий сзади Рома.

— Да, пошли… — я встал со стула и бросил последний взгляд в окно.

Несколько дней Владик ничего не говорил про девушку, словно чувствуя ту атмосферу, которая создавалась каждый раз при ее появлении, однако я заметил, что он наблюдал за ней. Наблюдал каким-то нехорошим взглядом. Не злым, нет, просто в его глазах горел азартный огонек и этот огонек меня сильно беспокоил.

А потом в один из дней Оксана не успела уехать до того, как все переоделись. Мы вышли на улицу, когда Оксана стояла под фонарем; Владик неожиданно подошел к ней и что-то спросил. Нам было хорошо видно, как девушка улыбнулась, покачала головой и что-то ответила.