Рассказы - [53]

— Надолго? — интересуюсь я.

— Часа два-три. А может и сутки. Зависит от организма.

— А что за приход будет? — продолжаю я грузить и Миша обрывает меня.

— Жди. Сам все увидишь.

В тишине сидим минут десять, потом я не выдерживаю и говорю:

— Пойду пока за пивом схожу.

— Сиди… — пытается остановить меня Мул, но как-то вяло. Даже не обращаю на это особого внимания.

Выхожу на улицу, на залитый солнцем дворик и делаю глубокий вдох. Хорошо. Совсем не жарко, но и не прохладно. В самый раз. Хочется посидеть на лавочке возле крыльца и понаслаждаться отличной погодой вкупе с хорошим легким настроением. Только вот лавочки здесь нет, одна лишь ржавая бочка с каким-то мусором.

только небо,

только ветер,

только радость впереди…

7.

Идея поехать к Мажору и выяснить отношения приходит неожиданно, но я даже не пытаюсь ее оспорить. Мне не нужны доводы «за» и «против», я просто решил и я поеду. Выхожу со двора и твердым шагом иду к остановке. Мне надо проехать всего три остановки и я выйду аккурат напротив пятиэтажного серого здания, в котором якобы учится Мажор — человек, обещавший прислать две пиццы и не сдержавший своего слова.

Мне нужен путь, я не могу просто сидеть и чего-то ждать. Пусть целью будет встреча с Мажором, пусть целью будет сама поездка… главное, чтобы была цель.

Можно поймать машину, какого-нибудь доморощенного таксиста, но мне влом ловить машину. Тем более, что подойдя к остановке, я очень удачно захожу в салон автобуса, который кажется меня и дожидался…

…Автобус необычный — разрисован граффити не только снаружи, но и внутри. Все рисунки на тему голливудских ужастиков: скелеты с ножами, монстры в черных балахонах, огромные туши рогатых демонов, восставших из ада для того, чтобы похитить наши души. Когда автобус трогается, салон начинает трясти и рисунки приходят в движение. Здоровенный урод с шипастым ошейником на шее медленно вытаскивает из-за пояса кривой тесак, чем-то напоминающий ятаган и тянется к накрашенной женщине лет сорока, сидящей возле водительской кабины. Та ничего не замечает, увлеченная чтением какой-то книжонки. После секундного колебания решаю не предупреждать ее — интересно посмотреть, что будет дальше. Скелет, подвешенный цепями на потолке, машет своей черепушкой полупрозрачному монстру до тех пор, пока тот не перекусывает мощными челюстями цепи и тогда скелет мягко приземляется на пол автобуса и ухмыляется. Чему он радуется? Тому, что освободился? Или тому, что сейчас он пообедает очкастым мужиком, к которому он уже тянет свои тонкие костяные руки.

Я сижу в самом конце салона и наблюдаю за тем, как монстры собираются сожрать пассажиров. Наблюдаю, пока не чувствую, как мне в ухо кто-то дышит. Чуть поворачиваю лицо и вижу, что вместо стекла рядом со мной пустой проем, а в этом проеме торчит в буквальном смысле слова пол-лица. Один глаз, одна ноздря, половинка рта… жуткая вонь обволакивает все пространство вокруг меня. Хочу оттолкнуть и падаю в провал между креслами, который оказывается огромной пропастью. И я лечу в эту пропасть, которой нет ни конца, ни края. Безуспешно пытаюсь зацепиться руками за края, но руки срываются с обивки кресел…

Лежу на полу между кресел. Пассажиры вокруг смотрят на меня кто с изумлением, а кто с презрением. Никаких монстров нет, равно как и рисунков. Разве что несколько рекламных плакатов. Господи, вот это приход… Все перед глазами плывет, крутится разноцветными огоньками, но все-таки немного отпустило. На следующей остановке мне надо выходить, но мне страшно. Я вдруг понимаю, что я могу и не найти Мажора и тогда мне придется одному блуждать среди бесконечных длинных коридоров юрфака, лавировать между потоками безликих незнакомых мне людей и быть постоянно настороже. Уже жалею, что пошел на эту прогулку, но возвращаться нельзя и я осторожно, чтобы не оступиться и не упасть снова в пропасть, поднимаюсь и медленно двигаюсь к выходу. Плевать на то, как смотрят на меня окружающие. Я могу видеть то, что не видят они, поэтому я знаю, что они выглядят в сотни раз страшнее, чем я.

Створки двери разъезжаются и мне в лицо бьет яркий солнечный свет, даря мне уверенность в моих дальнейших действиях. Там, наверху, помнят обо мне и понимают меня. Мне не дадут просто так сгинуть среди каменных стен юрфака, среди вечно обдолбленных кокаином Мажоров и их телок.

Пиццерия в нескольких шагах от меня. Напротив нее припарковано несколько иномарок, среди них и «БМВ» Мажора. Но это ничего не означает — Мажор сейчас может быть где угодно. И все-таки я иду к пиццерии, я верю, что знак, ниспосланный мне свыше, означал удачу в моих делах. Голова опять идет кругом, ноги подкашиваются от усталости, а в какой-то момент я понимаю, что иду по песку асфальтового цвета и поэтому так нелегок мой путь, растянувшийся на сотни метров.

Я сталкиваюсь с Мажором в дверях, смотрю на его удивленное лицо и через силу произношу:

— Вадик, пацаны сдохли с голоду, я остался один.

Наверное, видок у меня еще тот; Мажор хватает меня под руку и тащит к университету.

— Веня, я сам хотел приехать, — оправдывается он на ходу, — уже пиццу заказал, собрался ехать, но в институте дела срочные появились. Сейчас полчасика посидим… на лекции… полпары… поедем… пицца… пацаны…